Через несколько дней после начала диеты Алирио не смог есть без соли и нарушил режим. Хорхе соблюдал его в течение 18 дней. Я обнаружил, что я один заинтересован в том, чтобы придерживаться диеты, но я не мог делать фильм о самом себе. Процесс, однако, был очень любопытный. Ограничения в пище и следование диетическим предписаниям удерживало меня в измененном состоянии сознания практически все время. Разница между состоянием бодрствования и сном была не совсем очевидной. Я часто переживал то, что Стефан Лаберж позже назвал сновидением при не полностью отключенном сознании (lucid dreaming), то есть я видел сны, осознавая, что вижу сны. Это явление можно подтвердить экспериментально, подавая сигналы согласованным движением глаз в течение фазы быстрого сна. «Ты видишь, ты обучаешься», — так дон Хосе прокомментировал это.
На протяжении месяца я жил у дона Хосе с его пациентами. Сеньора Роса полностью выздоровела. «Я уезжаю домой счастливая», — сказала она на прощание. Сеньора Доминга умерла спустя несколько недель после возвращения в Икитос. «Ее привезли ко мне слишком поздно», — сказал дон Хосе. В Икитосе я остановился в доме Гюнтера Шапера, пожилого немца-инженера, который более 50 лет жил на перуанском побережье Амазонки. В 1930-х годах он отослал несколько килограммов банистериопсис каапи в фармацевтическую компанию «Мерк» в Германии, предполагая, что его можно использовать в качестве лекарственного средства для лечения болезни Паркинсона. Мистер Шапер жил всего лишь в 200 метрах от Пласа-де-Армас, главной площади. Вокруг его дома был разбит маленький ботанический сад — самый зеленый квартал в городе. Несколько комнат он сдавал ботаникам, антропологам и другим ученым. Здесь можно было встретить самых интересных людей, посещающих Икитос. В этом доме я написал свои первые две работы о шаманизме метисов и аяхуаске. Там же вычитывала корректуру Николь Максвел, американка, которая много лет провела в долине реки Амазонки, собирая растения, и являлась автором интересной книги «Ученица чародейки-доктора»[155] (я приобрел эту книгу в Стокгольме несколькими месяцами раньше).
Я послал рукописи Ричарду Эвансу Шультсу (1915–2001), директору Ботанического музея Гарвардского университета и мировому авторитету в области ботаники галлюциногенных растений. Через несколько месяцев он написал мне письмо на испанском языке, в котором рассказал, что переслал мои статьи Лорану Ривье, редактору «Журнала этнофармакологии» и исследователю аяхуаски, для публикации. Шультс писал: «Я полагаю, что году в 1941 я встретил в Пуэрто-Асис вашего родственника, пожилого мужчину, чья фамилия была Луна. Он оказал мне существенную помощь, когда я работал как начинающий исследователь в районе Путумайо. Был ли Педро Луна вашим родственником? И какой приятный сюрприз: обнаружить в Хельсинки жителя нашей Какеты!»
