Диана и Чарльз. Одинокая принцесса любит принца… | страница 50
– Вы были женаты, Джеймс?
– Нет, холост.
– В тот момент, когда между вами возникла эта искра, как это было – у нее сначала, или вы это почувствовали первым?
– Думаю, это было общее ощущение.
– Не говорили себе: эй, это же принцесса. Она замужем за будущим королем. У меня будут большие неприятности. Ведь в былые времена в Англии за такое казнили…
– Конечно, думал. Но эти сомнения тут же вытеснялись мыслями: она одинокая женщина, которую не любит муж. Она нуждается в общении, в дружбе, в любви. Правильно это или нет, но я нахожусь здесь, чтобы дать ей все это.
– Вы любили ее?
– Да, очень.
– Если бы она ушла от Чарльза, вы бы женились на ней? Эта была такая любовь? Такой глубины?
– Это было глубокое и осознанное чувство, значимое для меня. Потом так много всего произошло. Но, полагаю, на некоторых этапах развития наших отношений я не исключал возможность нашего с ней брака.
– Сколько продолжался ваш роман?
– Пять лет.
– Что стало причиной конца?
– Думаю, интерес массмедиа и те трудности, с которыми его продолжение было связано.
– Вас раскрыли?
– В конце концов, нас раскрыли.
– Она тогда еще была замужем, или уже развелась?
– Еще была замужем, когда все выплыло наружу.
– Что вы больше всего в ней любили?
– Она была красива, очаровательна, с чувством юмора, очень добра, честна.
– И очень чувственна, сексуальна?
– Я не собираюсь углубляться в такие подробности. И все же, она была полна любви.
Ларри Кинг берет интервью у Джеймса Хьюита
После выхода в свет книги Д. Хьюита «Любовь и война» отдуваться за роман пришлось уже принцессе Диане, которая чувствовала себя преданной. Чтобы попытаться сгладить ситуацию, Диана появилась в студии Би-би-си, чтобы в телепрограмме «Панорама» сказать следующее:
– Хьюит звонил мне в течение 10 дней до того, как книга должна была появиться в продаже. Издатели тоже заверяли меня, что нет причин для беспокойства. И я, глупая, поверила ему. А когда книга вышла, первое, что я сделала, спустилась к детям. Уильям открыл коробку шоколадных конфет и протянул мне. Он сказал: «Мама, угощайся, тебе должно быть сейчас больно». Его детская забота и понимание заставили меня снова улыбнуться… Я любила Джеймса. Я изменила мужу. Но я обожала Джеймса. Была в него влюблена. И меня предали…
Можно, конечно, укорять Диану за то, что она не противилась соблазну, но ведь ее измена была местью или всего лишь защитной реакцией на нелюбовь и холодность мужа, проводившего все свободное время в объятиях любовницы.
