Чтобы сказать хоть что-нибудь, я спросил:
— И что он насоветовал Кливленду?
— Не знаю, — улыбнулась Кейт. — Надо полагать, ничего особенного. Как историческая личность он не бог весть что собой представлял. Айра говаривал, что в самой подробной истории второго президентства Кливленда[3] отцу, вероятно, уделили бы одно маленькое подстрочное примечание. Но в мыслях Айры отец занимал важное место, потому что покончил с собой. Уж не знаю, сколько лет было Айре в момент самоубийства, но мысли об отце не покидали его до собственного смертного часа.
Кейт вытащила руку из папки; в пальцах она держала маленький черно-белый фотоснимок:
— Эндрю Кармоди, когда разорился вконец, переехал с семьей в 1898 году в маленький городишко Джиллис в штате Монтана. Много лет спустя, уже взрослым, Айра вновь поехал туда, на противоположный конец страны, чтобы проверить, действительно ли могила отца такова, какой он помнил ее с детства. Память не подвела его. — Кейт подала мне снимок. — Айра сфотографировал ее в то лето: это плита на могиле Эндрю. Когда-нибудь мне хотелось бы съездить туда, взглянуть на нее…
Судя по снимку, плита возвышалась над землей не более чем на полметра — она была заметно ниже соседних плит и к тому же перекосилась влево. Могила у подножия плиты заросла редкой травкой, тут и там торчали облетевшие одуванчики. И вдруг я не без удивления увидел, что значки, выбитые на камне, вовсе не буквы: на ней не было вообще никакой надписи, только непонятный узор. Я поднес снимок ближе к глазам, наклонил к лампе, стоявшей у изголовья, — узор представлял собой составленную из многих точек девятиугольную звезду, вписанную в окружность.
Я смотрел на снимок, вероятно, целую вечность — минуту, не меньше. Он захватывал своей абсолютной достоверностью: где-то там, через всю страну на окраине маленького городка в Монтане и по сей день, видимо, лежит этот странный камень, испятнанный и выщербленный жарой и холодом, сменой дождей и засух многих и многих лет. Наконец я поднял взгляд на Кейт:
— Жена поставила эту штуку ему на могилу?
Кейт кивнула.
— Это-то и не давало Айре покоя.
Она опять пошарила в папке и вытащила длинный небесно-голубой прямоугольник — конверт.
— Эндрю Кармоди застрелился. Однажды летом. Сидя у себя в маленьком дощатом домике. И вот это он оставил на столе…
Я взял конверт. На нем была зеленая трехцентовая марка с профилем Вашингтона — я такой никогда не встречал — и круглый почтовый штемпель: «Нью-Йорк, штат Н.-Й., Гл. почтамт, 23 янв. 1882, 6.00 веч.» Ниже, черными чернилами, шел адрес: «Эндрю У. Кармоди, эсквайру. Пятая авеню, 589». Нижний правый угол конверта слегка обгорел, будто его подожгли, а потом почти сразу же погасили, Я перевернул конверт: обратного адреса не было.
