Особенно негодовал председатель стансовета Сазон Меркулов, хотя при народе об этом он помалкивал.
— Ты, Конон Никонович, послухай меня, что я тебе скажу, — горячась, говорил он наедине своему другу Незовибатько. — Куда это гоже? В кулаки ведь подался? Надобно написать Прохору Васильевичу. Друзяк ведь он мой старый. Нельзя допускать этого.
— Ты что думаешь, он не знает об этом?
— А может быть, и не знает…
Незовибатько некоторое время молчал, попыхивая цигаркой.
— Ну что, Конон, молчишь? Ай тебе до этого дела нет? Писать письмо иль на надо?
— Обождем, — буркнул Незовибатько, — не пиши. Не тревожь Прохора Васильевича. Он, брат, зараз большими делами занимается. А то заморочишь ему голову. Мы сами тут как-нибудь разберемся. Поговорю с Василием Петровичем сам…
Среди станичной бедноты находились и такие, которые ластились к Василию Петровичу, заискивали перед ним и рассказывали ему обо всем, что говорилось в станице. Василий Петрович, слушая все эти разговоры, лишь посмеивался.
— Да шут их дери, — говорил он, — нехай говорят. Поговорят — и перестанут. Ведь на то он и язык-то людям дан, чтобы, значит, брехать им. Чудаки! Это ж они из зависти. На чужое добро у них глаза разбегаются. Как это в пословице-то говорится: не вылакает собака реки, так она всю ночь стоит над ней да лает. Начхал я на всех… Супротивного власти я ничего не делаю. Зараз же но-ова-ая эко-оно-омическая политика, — нараспев произносил он. — Не зря ее придумали. Стало быть, богатей — и все!.. Разрешается.
Наступила осень. Потянулись длинные вечера. Управившись с делами по дому, напоив скотину и наметав ей на ночь корму, станичники направлялись на огонек в станичную избу-читальню, которой ведала недавно присланная из Ростова молоденькая, тоненькая, розовощекая и светлокудрая комсомолка Тоня Милованова.
В избе-читальне вечерами было интересно. Здесь читались разные лекции, молодежь устраивала спевки. Сюда приходили не только молодые парни и девчата, но тянулись и пожилые казаки и казачки.
Приходили иногда в читальню и станичные власти. Как-то выступил Сазон Меркулов, рассказал собравшимся о советском строительстве. Хоть немного и путаный был этот доклад, но его выслушали с большим интересом.
Заглядывал сюда и секретарь станичной партоорганизации Конон Незовибатько. Его всегда обступал народ, засыпал разными вопросами. Незовибатько, человек бывалый, из донбасских шахтеров, повидавший на своем веку немало; он любил почитать газету, журнал, книгу. О прочитанном и пережитом им самим он, случалось, и другим рассказывал, хотя вообще-то человек он был замкнутый и молчаливый.
