Отфыркиваясь, мы вышли на берег. Я обмотал полотенцем Милёну и сказал:
- Прижмись, посушу нас! - девушка доверчиво прижалась ко мне. Я создал вихрь, добавил немного энергии. Минута и мы стали почти сухими.
- Поцелуй меня! - прошептала Милёна, прижимаясь к моей груди. Я нежно, но твердо отстранил девушку:
- Милёна!? Мы договорились не приставать друг к дружке! Или я не прав?
- Прав! - нервно ответила девушка, бросив в меня полотенце. Меня обдало волной негодования, - Отвернись!
- И не надо в меня швыряться, - примирительно сказал я, поднимая полотенце.
Девушка быстро оделась, повернулась ко мне и равнодушно сказала:
- Пошли есть! - и, не дожидаясь меня, пошла к костру, оставив меня стоять голым на берегу.
- Один-ноль! - буркнул я и начал одеваться. Ели молча, без огонька. Может я зря обломал девчонку? Представляю, как ей сейчас!
- Вкусно, ты волшебница! - похвалил я стряпню Милёны.
- Спасибо, - сдержано отозвалась та.
- Ну чего ты обиделась? - спросил я.
- Всё нормально, - пожала плечами девушка.
- Да ладно, тебе!
- Всё нормально, - так же сдержано проговорила Милёна, - я хочу лечь спать, устала очень.
- Хорошо, - ответил я, - в палатке всё готово.
- Интересный у тебя шалаш, - Девушка подошла к палатке, недоверчиво потрогала её. Потом полезла внутрь, при этом, не забыв повертеть своим соблазнительным задом.
Я уже наверняка знал, что всё предрешено, и мои потуги не допустить близости, обречены на провал. Хотел бы я посмотреть на того мужика, который выстоит против женщины, если та решила затянуть его в постель! Говорить, что я был сильно против, я бы не стал. Даже очень не против, ну и чего ломаться? Так, уговаривая себя, я шёл к палатке и медленно раздевался.
Милёна лежала, отвернувшись к стенке. Осторожно прилег рядом и нежно прикоснулся к её плечу. Тишина. Не оттолкнула. Провёл рукой по шелковистым волосам и вдохнул свежий запах её кожи. Девушка медленно повернулась ко мне:
- Обними меня... - сладкая волна желания накрыла в один момент, и я не в силах был противиться ей. Здравый смысл бился в истерике, но было уже поздно. Я целовал Милёну с упоением. Мои руки ласкали упругую грудь девушки, а голос срывался, шепча какую-то ерунду. Мы слились воедино и растворились друг в друге, играя, как ветер играет с юной ветвью, лаская её листья. А ветвь просила и умоляла - Ещё! Ещё! Ещё! - сливаясь с его порывами, и уклоняясь от слишком настойчивого дуновения.
