— Выглядишь чудовищно.
Я не ответил.
— Может, ты и не научишься здесь ничему, Сейдж, но одно запомнишь: нельзя мне противостоять. Ты две ночи провел там, внизу. Ты знал, что так много? Надеюсь, у тебя было время осознать: неповиновение ни к чему, кроме мучений, не приведет.
И снова я промолчал. Мне пришло в голову, что подчинение ему тоже привело бы к страданиям, но я этого не сказал. Да и какой смысл был говорить.
Коннер кивнул Мотту, тот принес поднос и поставил на стол. Там лежали вещи, извлеченные из разных потайных мест вокруг моей кровати и в шкафу.
Коннер поднял несколько вещичек, которые я насобирал за последние несколько дней: нож для масла, золотую запонку, несколько монет.
— Я должен спросить тебя об этом, — сказал он. — Очевидно, ты находил время для того, чтобы, помимо занятий, еще и красть вещи у меня и других обитателей дома.
Да, это было очевидно, так что я снова промолчал.
После этого Коннер поднял с подноса несколько листов бумаги.
— Но я должен спросить и об этом. Ты знаешь, что здесь написано?
— Я не знаю, на что вы смотрите, — проворчал я.
— Кто-то написал это. Кто бы это ни был, похоже, он разрабатывает странные планы. Их можно интерпретировать как планы человека, который, став королем, избавится от меня. Разными способами, от безобидных, вроде назначения меня послом в другое государство, до подсыпания яда мне в вино. Кто это написал, Сейдж?
Я покачал головой.
— На них ваше имя?
— Конечно нет. Как я уже сказал, это лишь моя интерпретация написанного. Скажи мне, кто это написал.
— Я хотел попрактиковаться в писании правой рукой. Я нашел это в корзине для мусора.
— Спрошу прямо: это ты написал?
Я попробовал рассмеяться, но быстро передумал из-за боли в боку.
— Не думаете же вы, что я так глуп.
— Роден тоже не мог этого написать, — сказал Коннер. — Остается Тобиас.
— Так спросите его.
— Думаю, не стоит, — сказал Коннер. — Лучше пусть Тобиас уверится в том, что я собираюсь выбрать его. Чем больше он будет в том уверен — если это он написал, — тем менее осторожным он будет и в конце концов выдаст себя. — Коннер усмехнулся, а затем добавил: — Я уверен, эта тайна останется между нами, так ведь?
Он не ждал ответа, и я не ответил. Коннер встал и посмотрел на меня. Он поднял мое лицо и оглядел его на предмет синяков и порезов.
— Ты стал еще лучше после моего подземелья. Надеюсь, этот опыт заставит тебя смириться.
Он принял потерянное выражение моего лица за ответ и продолжил:
