– Что это? – Джеймс кивнул в сторону лошади, а та, в довершение всех его бед, еще и уши прижала – верный признак агрессивности. – Это что, шутка такая? – на всякий случай поинтересовался Джеймс, втайне надеясь, что сейчас Уильям с хохотом сообщит, что это он его разыграл.
– Это ваша лошадь, сэр, – в растерянности ответил конюх.
– Это не моя лошадь. – И, словно в подтверждение его слов, лошадь вытянула шею и укусила Джеймса, порвав жилет. – Мой конь гнедой. – Джеймс помассировал укушенное плечо и с досадой добавил: – У меня был конь, а не кобыла, ясно?
– Но это та самая лошадь, которую вы оставили тут вчера вечером, – дрожащим голосом возразил конюх.
– Это не моя лошадь, и, следовательно, не моя проблема, – заявил Джеймс и протянул конюху поводья.
Мальчишка в ужасе отпрянул и завопил:
– Только не говорите, что не собираетесь платить! Если вы не заплатите, я потеряю работу. И что люди скажут, когда узнают, что городской солиситор и сын лорда Килмарти не платит по счетам!
Напоминание конюха пришлось как нельзя кстати. Само собой, отец не обрадуется, когда узнает о его выходке, но страшнее всего – лишиться доброй репутации. Тогда о Лондоне уж точно придется забыть. Джеймс непроизвольно сжал кулаки. Ему пришлось немало потрудиться, чтобы завоевать уважение и доверие горожан, и они почти поверили, что теперешний Джеймс совсем не тот беспутный младший сын, которого папаша когда-то то и дело выручал из беды. Джеймс изменил жизнь к лучшему, причем сделал это без помощи влиятельной родни. И ему теперь совсем не хотелось пускать по ветру свои завоевания, которые так трудно достались.
Он подавил желание хорошенько врезать конюху, хотя драться умел – жизнь научила. И действительно, при чем тут конюх? Разве мальчишка виноват в том, что Джеймс был вчера не в себе?
А Уильям уже отсчитывал монеты. Когда же конюх, получив плату, скрылся в зловонном полумраке конюшни, Джеймс остался со злобным животным на поводу и жгучим гневом в душе. Он брезгливо покосился на лошадь. Что ему теперь с ней делать? О том, чтобы сесть на нее и поехать, и речи быть не могло. К тому же кобыла, похоже, еще и хромала на правую заднюю ногу.
Джеймс осторожно шагнул к кобыле, подняв руку в попытке ее умиротворить. Лошадь была не его, но у нее ведь был хозяин… Конечно, характер у кобылы скверный, это верно, но экстерьер казался вполне приличным – высокая в холке и со стройными ногами. Да и уши у нее, если только она не прижимала их к голове, образовывали две изящные арки над умными глазами.
