Они пошли за ним между двумя рядами красных бархатных скамеек, где сидело множество людей. Стенки вагона почти сплошь состояли из окон, и в вагоне было почти так же светло, как на улице. Косые полосы солнечного света лежали на людях и на красном бархате скамеек.
Мама уселась на одну из них и посадила Грейс к себе на колени. Она велела Кэрри сесть рядом, а Лоре сказала:
— Вы вместе с Мэри садитесь впереди меня.
Лора помогла Мэри усесться и села сама. Красное бархатное сиденье пружинило, и Лоре захотелось на нем попрыгать, но в поезде надо вести себя прилично.
— Мэри, — шепнула она, — тут скамейки из красного бархата.
— Я знаю, — сказала Мэри, проводя кончиками пальцев по сиденью. — А что перед нами?
— Там высокая спинка следующей скамейки, и она тоже из красного бархата. — ответила Лора.
Неожиданно раздался свисток, и обе девочки подпрыгнули. Поезд готовился к отходу. Лора встала коленями на сиденье, чтобы видеть маму. Мама выглядела очень спокойной и была такая красивая в своем темном платье с белым кружевным воротничком и чудесной веточкой белых цветов на шляпке.
— Что случилось, Лора? — спросила она.
Лоре хотелось узнать, кто был тот человек.
— Кондуктор, — пояснила мама. — А теперь садись и…
Поезд дернулся, и Лору отбросило назад. Она сильно ударилась подбородком о спинку скамейки, а шляпка соскользнула у нее с головы. Потом поезд опять дернулся, но уже не так сильно, вагон затрясся, а железнодорожная станция в окне начала двигаться.
— Он едет! — крикнула Кэрри.
Вагон трясся все сильнее и грохотал все громче, станция поплыла назад, а колеса вагона начали отбивать такт — трата-та, трата-та — все быстрее и быстрее. Мимо проплыли лесопильня, потом задняя стена церкви, фасад школы — и город кончился.
Теперь вагон качался из стороны в сторону в такт перестуку колес, а за окнами, постепенно рассеиваясь, летели черные клубы дыма. Телеграфные провода, казалось, ныряли вверх-вниз, но на самом деле они вовсе не ныряли, а просто провисали между столбами. Провода были прикреплены к шишкам из зеленого стекла, которые то сверкали на солнце, то темнели, когда их окутывал дым. Дальше, за линией телеграфных проводов, проносились поля, луга, разбросанные повсюду домики и сараи.
Они проносились так быстро, что Лора не успевала их как следует разглядеть. Поезд за один час проходит двадцать миль — лошадям на это потребовался бы целый день.
Открылась дверь, и в вагон вошел высокий человек в синей куртке с медными пуговицами и в фуражке, на которой было написано — ПРОВОДНИК. Он останавливался возле каждой скамейки и брал у пассажиров билеты. В руках у него была маленькая машинка, которой он пробивал в билетах круглые дырочки. Мама подала ему три билета. Кэрри и Грейс были еще маленькие и могли ехать на поезде бесплатно.
