– Что значит сказывать? Баба Люба?.. Ну, я чувствую, что ты вкладываешь в это слово какой-то смысл, да? А я не понимаю.
– Ну да! Ну да!- подхватила она.- Конечно, смысл вкладываю. Вот давай почитаем.
И началась настоящая учеба. Она заставила меня выучить эти два заговора – обережный и любжу – так, чтобы я мог произносить их без запинки и не задумываясь. Как только это у меня стало получаться, она попросила:
– Ну, вот, вот так вот и скажи теперь на оградку-то! Не чти по памяти, а скажи заговорцем!
Я почесал в затылке, хотел еще почесать между лопатками, поежился, но посчитал, что это неуместно, и было уже раскрыл рот для чтения заговора.
– Нет,- остановила она меня,- а ты чего не почесался-то?
– Чего не почесался?- грубовато от неловкости ответил я.
– Ну, ты же хотел спину почесать! Ведь хотел?- прицепилась она.
– Ну, хотел,- признался я.
– Так ты давай чешись, сопли сморкай, перди, если хочется!- она засмеялась и подмигнула.- Лучше ты перед заговором пропердишься, чем вместо заговора пернешь!
Я понял ее, смущение оставило меня, я повернулся к ней спиной и попросил:
– Почеши-ка, баб Люб… да нет, нет, пониже, пониже, полевее…- мы с удовольствием посмеялись.
Однако это вовсе не было шуткой. По сути, в этом заключается один из важнейших принципов тропового, а может, и вообще народного очищения. Впоследствии тот же принцип объяснял мне Поханя, рассказывая, что кулачники выходили на бой "от чирья". Это значит, что пока ты "последний чирей на заднице не почешешь перед боем", ты рукавицы не одеваешь – иначе, ты будешь думать не о поединке, а об этом чирье. Это называлось "срезать хвосты" или "чистить перышки".
Тот же Поханя заставлял меня проделать еще одно очистительное упражнение для раскрытия голоса. Мне кажется, оно прямо вытекает из предыдущего, хотя и на совсем другом уровне. Обучая духовному пению, старики исходили из того, что поет в человеке Душа. Песня, пение – ее естественное состояние. Душа поет, и ее нельзя научить петь. Просто добавь ей голос, и это будет песня. По крайней мере, люди именно это и считают Песней! Нужно только убрать помехи, и тогда она запоет твоими устами. Как выявить помехи – ясно. Надо петь и наблюдать за сбоями. Это не вопрос для тех, кто знаком с Кресением. Но вот что петь!
Раз поет душа, то подсознательно предполагается, что петь надо, что называется, "душевные" песни. И рождается ложь. Петь надо то, что поется. Начинать следует с той песни, что сама вертится на уме. Это наверняка какая-нибудь дрянь, которой ты стыдишься, но она поется. А это значит, что твоя душа поет ее и плевать хотела на нравственность или приличия. Наши ожидания от души, что она должна петь что-нибудь "высокое и светлое" – всего лишь скрытая потребность занять более высокое место в обществе, поближе к свету и солнцу, которым чаще всего оказывается правящая личность – князь мира сего.
