Закрытие женотделов (1929 г.) уже было знаком свертывания процессов женской эмансипации в стране. Женщины в СССР так и не стали действующим коллективным субъектом, защищающим свои интересы и привносящим в политику свою субъективность. Им не удалось изменить культурные нормы традиционного общества, которые стояли на пути к свободной женской личности, создать условия для деятельности «новой женщины», как об этом мечтали русские феминистки. Проблема автономии, самоопределения женской личности, ее индивидуализма и ценности, вынашиваемые уже в среде первых феминисток, в революционных кругах, а затем в советских, уступили место идее общинности и нивелирования личности, приоритету функции над человеком.
Эта идея коллективизма, общинной морали, общинного сознания относилась ко всем, и к мужчинам даже в бóльшей степени, чем к женщинам. В России не было ни одного периода истории, когда у народа могло бы сформироваться правовое сознание, которое, как раз, и выделяет личность из коллектива, из общинной морали. Пока человек руководствуется подобной моралью (в крестьянской ли общине, в сословных ли цехах), он остается частью рода, частью коллектива, он не становится полноправным активным субъектом, самостоятельной единицей гражданской и политической активности. У него не развивается личная ответственность, а значит и личностное сознание. Когда человек принимает в себя закон как личное руководство к действию, как внутреннюю структуру правового сознания, лишь тогда он становится гражданином, способным не только жить по заданному извне закону, но и изменять этот закон на благо всех.
В России закон в лице государства (самодержавия или власти Компартии) всегда стоял вне общества. Лишь небольшая часть граждан могла принимать участие в формировании законодательной базы государства. Остальные были по закону отлучены от гражданских инициатив и пребывали внутри своих родовых коллективов, руководствуясь не правосознанием, а общинной моралью. Власть всегда репрессивно реагировала на любое проявление общественной инициативы, в которой традиционно видела источник подрывной силы. В России, в государстве с феодальной политической системой, всесильной бюрократией (в чьих руках находилась социальная инициатива), было невозможно формирование гражданского общества с его идеями о ценности, автономии и неприкосновенности личности, частной сферы, приоритете закона. Это было рáвно невозможно как во времена Российской империи, так и в советские времена.
