— Дай-ка свечек!
— Сколько тебе?
— Столько!
— Сперва, — говорит, — деньги, а потом уж свечи.
— Сейчас, — говорю, — старуха моя придет, тоже свечи ставить будет, так мы сложим ее расход и мой и, когда будем уходить, за все разом расплатимся.
— Нет, ты мне деньги давай! Для чего я тут поставленный?
— Я-то знаю для чего! Это ты не знаешь! Вынул я десять левов.
— На, держи!
Через какое-то время встречаю я его у магазина. Кто-то привез с личного участка лук-порей продавать, а Маню, зажав нос платочком, подходит к нему. Хотел, видно, луку купить, но увидел меня, лук бросил, ко мне подходит.
— Известно тебе, — говорит, — что все часовни взломаны и лампады в них переколоты?
— Да кто ж это мог все лампады переколоть?
— Ты знаешь кто! Беспременно знаешь, а прикрываешь их! Но это, — говорит, — их не спасет! Хоть под землей, а найду и в тюрьму запрячу!
— А чего тебе их искать, если я их знаю?
— Знаешь, знаешь, — шипит. — А известно тебе, что из часовни икону святого Димитрия унесли? Или это тебе тоже не известно?
Разговор этот у нас был перед обедом, а после обеда отправился он в совет, наплел председателю, что я украл икону святого Димитрия и продал какому-то посольству за шесть тысяч левов. В это самое время сидел в кабинете у председателя Каручел из автодорожного управления — приехал дорогу проверять, можно ли по ней автобусы пустить, — так что Каручев тоже про это услыхал. Очень это ему интересным показалось.
— Что за человек? — спрашивает председателя.
— Да так, — сказал тот, — баламут!
Поговорили они между собой и пошли в закусочную выпить. Маню как увидал их, решил, что он тоже из начальства, и подсел к ним. А Каручев, веселый человек, вздумал над Маню подшутить.
— Слушай, про какую икону у вас разговор шел? Большая она? Столько на столько будет? — и показывает, значит, сколько на сколько.
— Будет, — говорит Маню. — А что?
— А то, что сын у меня, — ¦ говорит Каручев, — ездил в город на промышленную выставку и видал — в одном посольстве на стенке точь-в-точь такая икона висит.
— Она это! — подскочил Быкларов. — Святого Димитрия! Она самая!
— Кто же знал! — заахал Каручев. — Мы же вполне могли поднять вопрос, и была бы икона сейчас на своем месте! А мне и в голову не пришло, что икона эта ваша!
Наплел Каручев от нечего делать с три короба, а неделю спустя является ко мне рассыльный из совета:
— Пошли, — говорит, — дядя Вранко, председатель вызывает.
— А кто там у него?
— Милиционер при портфеле.
