«Ешь…» Да мне ихняя еда из банок в горло не лезет! Вся еда, какая есть, в банках жестяных: и голубцы и мясо. Колбаса — и та из банки! Откроют банку, еду оттуда вытрясут, подогреют, а сноха еще сверху майонезом польет… Она у нас в Германию ездила, увидала, что там все с майонезом едят, купила себе такую машинку — майонез сбивать, только он кончится— она опять наготовит, так что конца ему нету… Хошь телятина, хошь свинина или голубцы — все с майонезом! Жуешь, а что жуешь — не разобрать. А не есть нельзя: сноха у меня бабенка вспыльчивая, чуть что — серчает.
Говорю я однажды Кирчо:
— Доконает меня ваш майонез!
— Почему?
— Живот от него болит.
— Не хватало еще, — говорит, — чтобы ты себе
язву нажил! Завтра же отвезу тебя к врачу, и, если правда язва, пусть вырежут.
— Вези, вези, пущай режут!
Вот тебе истинный крест: пускай бы меня взрезали, вспороли — я на все согласный, только бы от майонеза этого избавиться!
Захотелось мне как-то чесноку натолочь с солью да уксусом — поесть по-людски. После сладкого-то ихнего майонеза горечь мне эта царскою пищей показалась, так что уплел я одну тарелку, вторую, третью, да с великой радости забыл окна открыть, и докторша моя запах учуяла.
— Чем это, — спрашивает, — пахнет?
Ну, ее ведь не проведешь, я и говорю: чесноком, мол.
— Откуда он взялся?
— Ну… Растолок я его и съел!
Она аж позеленела. Сноха у меня как в гнев войдет— не кричит, не ругается, ей воспитание не позволяет. Тихо говорит, спокойно, но под самый дых как ножом втыкает.
— Прекрасно! Замечательно! Мы, значит, с мужем дом обставляем, со всего света вещи заграничные привозим, чтобы они из-за вас чесноком пропахли! Вон гардероб уже пропах насквозь! Придется, — говорит, — звать столяра и полировку заново делать, а то я даже гостей пригласить не могу! Ни в коем случае!
Еле умолил ее не портить шкафа.
— Закрой, — т говорю, — глаза и на эту мою провинность. Больше чеснока не будет! Только чтобы в доме был мир!
Мир-то мир, да что толку? Я, сказать тебе, на двух войнах воевал — в первую мировую на передовой, во вторую — в дивизионном обозе служил — и скажу тебе — не помер от войны и страху не знал, но точно могу сказать, что мирная жизнь тоже вполне может довести человека до погибели. И могу сказать как: посели человека в городской квартире, не давай ему никакого дела, корми его майонезом, двух слов за весь день ему не скажи — и человеку крышка!
Говорю я Кирчо:
— Ты там разъезжаешь всюду, водохранилища открывать да закрывать, привез бы мне ивовых прутьев, хоть корзины что ль плести буду!
