- Послушай, папаша Йозеф! Что за дерьмо натолкал ты сегодня в свой ящик? Выбрось и поставь, как обычно, нашу старую - "Дряхлые кости".
Гейнц подцепил сачком рыбу из кафельного бассейна и ловко бросил ее на весы. Рыба вяло хватала ртом воздух.
- Такая подойдет, фрау Каумиц? - спросил он.
- Да, благодарю вас, господин Гейнц, - фрау Каумиц подставила черную хозяйственную сумку, - еще пожалуйста, две баночки икры.
Гейнц нагнулся под прилавок.
- Извините, фрау Каумиц, сейчас открою новый ящик.
- Ничего, господин Гейнц, я не спешу.
Гейнц вышел в кладовую и вскоре появился с фанерным ящиком. Тот был, очевидно, тяжелый: на худой шее Гейнца, натягивая кожу, оттопырились жилы.
Он грохнул ящик и стал искать плоскогубцы. Не найдя их, начал отдирать жесть по углам крышки ножом.
- Ну, что новенького, господин Гейнц?
Гейнц справился с двумя полосками с одной стороны и поддел крышку лезвием ножа.
- Да все то же, фрау Каумиц, все то же...
Нож был слишком тонким и гнулся. Гейнц с трудом расширил щель настолько, чтобы можно было просунуть плоскую ручку.
- А что слышно насчет халли?
Дальше дело пошло быстрее. Действуя ножом, как рычагом, Гейнц вытаскивал гвоздь за гвоздем.
- Ничего нового, фрау Каумиц, ничего нового... В последнее время ими перестали интересоваться.
- Говорят, что рабочие очистной станции отказываются работать. Это серьезно, господин Гейнц, если остановится очистная станция? - не унималась фрау Каумиц.
Гейнц поддел последний гвоздь и открыл крышку.
- Ничего страшного, фрау Каумиц, ничего страшного. Очистная станция никогда не остановится. Наберут новый штат, а тех - под суд.
Он подал фрау Каумиц две банки икры, завернутые в толстую промасленную бумагу, и начал отсчитывать сдачу.
- А вообще, наше дело маленькое, фрау Каумиц, дело маленькое.
- Вы правы, господин Гейнц, дело маленькое...
Фрау Каумиц вышла из темной лавки на освещенную улицу, и в седых волосах у нее вспыхнул лимб. Гейнц остался один на один с духотой и мухами.
В городе запирались по домам рано. Лишь только скроется солнце в завалах свалки - пустеют улицы, закрываются магазины, прокручиваются последние части кинофильмов.
Город готовится к вечернему отдыху.
Неттлингер загнал свои "Мерседес" на моечную эстакаду и, не выходя из малины, смотрел, как разбиваются о поднятые стекла тугие струи. Рабочий направляет шланг на задний мост, маслянистая вода стекает в темный провал приямка.
Фюман, навалившись на умывальник, подставил шею и лопатки под холодную воду. Когда он прижимает спину к крану, шипящие тонкие струйки летят на стены.
