Крыша покачнулась под её ногами. Надя открыла глаза, и мир резко накренился вправо. Она оказалась подвешенной на покатой поверхности крыши между тонкими отростками антенн и далёким асфальтом. Ноги заскользили по рубероиду.
Вместо неба был ветер, густо наполненный песком. Вихрь распался на две части, и Скрипач страшно завыл. Провода, словно корни, впились в крышу. Он потянулся вверх, выдирая из верхних этажей новые и новые кабели, и хлестнул ими, рассекая ветер на сотни кусочков. Захрустело разбитое стекло.
Пугало покачнулся и осел на крышу. Вместе с новым ударом в лицо Наде полетели клочки птичьих перьев. Раскалённый воздух обжигал горло. Она шевельнулась, пытаясь ухватиться за антенну, но пальцы соскользнули.
Надя полетела в пустоте, по накренившейся крыше. Камни больно обдирали кожу на голых руках. Она всхлипнула от страха и очнулась, прижатая животом к столбику ограждения. Пустынная улица закачалась перед глазами — Надя вдруг отчётливо увидела каждую вмятину на асфальте, хотя висела на высоте сорока этажей над землёй. Внизу было прозрачное застывшее утро.
Она приказала себе забыть про страх и попробовала найти опору для ног, и развернулась. В глаза швырнули пригоршню песка. Надя не сразу поняла, отчего сделалось так темно. Стая чёрных птиц заполнила небо от края до края. Они висели в воздухе: вороны, галки, грачи и речные чайки — готовые броситься вниз.
Она замерла. Птицы хлынули вниз чёрно-белым водопадом. Крылья касались её вскользь, когти оставляли полосы на плечах. От прогорклого запаха мёртвой плоти перехватило дыхание.
Птицы её не тронули, они потоком хлынули на Скрипача и в секунду облепили его всего. Надя видела, как обмякли и помертвели провода-корни. Он покачнулся, и здание вздрогнуло вместе с ним. Под его тяжестью крыша накренилась в другую сторону.
Зашуршал оползающий гравий. Скрипач рванулся вперёд. Его фигура теперь нисколько не напоминала человеческую — просто сгусток темноты и щупальца проводов, пронизавшие небо насквозь. Затрещали электрические разряды, яркие, как молнии, и на крышу посыпались мёртвые обугленные птицы.
Надя схватилась за металлический крюк и отчаянным усилием подтянулась к нему. Мышцы заныли от напряжения. В пыльном мареве она больше не видела спасительную дверь, только слышала скрип, потому что утихло гудение ветра.
Выжившие птицы осели на антеннах, как гроздья чёрных ягод. Пользуясь минутной передышкой, Надя отцепилась от крюка и выбралась на стену вентиляционной шахты. С накренившегося здания была видна пустынная трасса и туманное марево, отгораживающее крышу от привычного мира.
