– Нет.
– Придут, это точно. В моем распоряжении только четыре человека, и мы не справляемся. У них – несметные полчища. Если ты упомянешь, что приходила ко мне в четверг вечером, они обидятся, что я утаил от них твой визит, но это неважно. Можешь сказать или не говорить, как тебе будет угодно. Что касается информации, которую ты мне сообщила, поступай с ней по своему разумению. Возможно, будет лучше, если они докопаются до всего сами, потому что в ходе поисков способны обнаружить что-то неизвестное тебе. Поскольку ты здесь, я могу также сознаться тебе, каких успехов достиг. Никаких. – Он повысил голос: – Никаких.
– Совсем ничего?
– Ничего.
– Я не открою полиции того, что открыла вам. Но это не имеет значения. Если вы сами им все не разболтали, так разболтаете. – Она вдруг вскочила, вскинув кверху руки. – Ах, как вы мне нужны! Мне нужно спросить вас… Нужно сказать вам, чт́о я должна сделать. Но я не скажу! Не скажу!
Карла развернулась и вылетела из кабинета. Она так разогналась, что, выйдя в прихожую, я застал ее уже возле выхода. А когда подошел к двери, та уже захлопнулась за Карлой. Через одностороннее стекло я наблюдал, как она сбегает по ступенькам, уверенная и гибкая, истинная фехтовальщица или танцовщица, которых она сочетала в одном лице.
Это был последний раз, когда мы ее видели, но не последний, когда мы про нее слышали. Разговор о Карле зашел неожиданно через четыре дня, утром в пятницу. Вульф проводил очередное совещание со мной, Солом, Фредом и Орри, стараясь придумать, какие бы камешки еще приподнять, чтобы посмотреть, что под ними, когда позвонили в дверь. Через минуту Фриц объявил:
– Сэр, вас хочет видеть мужчина. Мистер Шталь из Федерального бюро расследований.
Брови Вульфа полезли вверх. Он взглянул на меня, я кивнул, и он велел Фрицу пригласить посетителя в кабинет. Парни переглянулись.
Время от времени все мы сталкивались с людьми из ФБР, но Шталь не был одним из многих. По ходу своей деятельности он чаще отдавал приказы, чем получал. Ходили слухи, что к Рождеству он займет большой угловой кабинет в дом номер двести девяносто, вниз по Бродвею. Он редко выполнял роль мальчика на побегушках, а потому его появление было событием.
Мы все это знали и оценили. Когда он вошел и прошагал через комнату к столу Вульфа, тот даже оказал ему честь, приподнявшись для рукопожатия, что свидетельствовало об одном: ситуация совершенно безнадежна.
– Давно мы с вами не встречались, – заявил Шталь. – Года три?
