Девушка поморщилась и не спеша засунула брусочек обратно в рукав. Потом вернулась к коробкам. Возможно, ей не следовало подстрекать Гема болтовней о спрятанном богатстве, не честно искушать того, кто так глуп, так слаб.
Она вздохнула и открыла третью коробку. В ней, как и в четвертой, лежали календари. Джо Парле хранил календари, отмечая красным карандашом день за днем. Джин видела, как он покрывал каракулями пустые места. Памятные записки, что ли, — Джин тогда не умела читать. Она взяла календарь семнадцатилетней давности, перелистала. Январь, февраль, март — ее глаз поймал каракули, выцветшие черные чернила: «Сказать Молли в последний раз, чтобы забрала свое чертово отродье». Молли. Имя ее матери было неизвестно. А кто такая Молли? Любовница Джо? Возможно ли, что сам Джо Парле был ее отцом? Джин подумала и решила, что нет. Слишком много раз Джо поносил судьбу, которая заставила его заботиться о девочке. И еще она вспомнила, как однажды, Джо напился до белой горячки, до кошмаров. Она тогда уронила на пол кастрюлю, звон заставил нестройно зазвучать паутину его нервов. Джо закричал голосом, тонким, как корнет-а-пистон. Он проклинал ее присутствие, ее лицо, зубы, сам воздух, которым она дышала. Он бездумно и дико кричал, что скорее убьет эту девчонку, чем посмотрит на нее, что продержит ее только до тех пор, пока та не подрастет, а потом продаст. Это разрешало вопрос. Если она частица его тела, он бы хоть иногда возился с ней, показывал бы себя с лучшей стороны. Она бы могла стать для него началом новой жизни. Нет, Джо не был ее отцом.
Но кто такая Молли? Джин подняла альбом с фотографиями и замерла. Шаги на улице затихли. Она услышала, как загремела входная дверь, как позвали кого-то, но не поняла кого. Затем снова дребезжание, шаги удалились. Тишина. Джин села на коробку и открыла альбом.
На первых двух картинках было детство Джона Парле. Десяток снимков венерианского дома на сваях, очевидно на Бренди-Бич. Маленький мальчик в рваных розовых шортах, в котором она узнала Джо, стоял рядом с пышногрудой женщиной с суровым лицом. Через несколько страниц Джо стал молодым человеком. Он позировал у старого воздушного автобуса «Дюрафлайт». На заднем плане виднелись корявые коричнево-белые кисточные деревья, местом действия все еще была Венера. На следующей странице только одна картинка: миловидная девушка с пустоватым выражением лица. Зелеными чернилами было накарябано: «Слишком плохо, Джо».
