Он не хотел сделать ей больно. Но желание доставить удовольствие ей и получить его самому перевесило все резоны.
Эмма заплела волосы в толстую косу и перекинула ее на спину. Люк решил, что это надо исправить.
Эмма остановилась возле ширмы. Люк протянул ей руку.
– Иди сюда, – хрипло произнес он.
Она подошла, взяв его за руку. Он притянул ее к себе и пробормотал:
– Повернись.
Эмма повиновалась. Люк развязал тонкую ленточку в косе и положил ее на стол. Медленно расплел косу, наслаждаясь гладкими густыми волнами, которыми ему так редко удавалось полюбоваться во всей их полной медной красе, и поцеловал Эмму в макушку.
– Сегодня я не пойду вниз.
Она облегченно выдохнула.
– Потому что хочу остаться с тобой. Это то, чего хочешь ты?
– Да. – Слово было сказано шепотом, твердо, без тени сомнений в голосе.
Люк закрыл глаза. Естество уже затвердело, тело пылало, требовательное, нетерпеливое.
– Скажешь мне, если я сделаю то, чего ты не хочешь. Что тебе не нравится. Что ты считаешь унизительным, или неприемлемым, или слишком порочным и развратным…
Эмма быстро повернулась и посмотрела ему в лицо:
– Прекрати, Люк.
– Нет. Ты должна знать. Если я стану слишком… – Господи, как это назвать? Грубым? Скотским? Диким? – Просто вели мне перестать. Обещай, Эмма.
Он не мог позволить себе взять эту женщину, переступая установленные ею границы.
Она подняла на него глаза, в которых сверкали золотистые искорки.
– Я хотела этого… хотела тебя с того самого первого вечера. И ты это знаешь, правда?
В тот первый вечер он ее не знал. Видел только ее красоту, представлял, сколько наслаждения может подарить ему ее тело. Сейчас она казалась ему намного красивее. То, как она на него смотрит – с доверием, желанием, вожделением, – заставляет его хотеть ее гораздо сильнее, чем в тот первый вечер. Но он боится, что этот взгляд изменится, наполнится недоверием, отвращением, неприязнью. И если подобное случится, он вряд ли это переживет.
– Тогда ты меня не знала, – сказал Люк.
– Зато знаю теперь и хочу еще сильнее.
Он поцеловал ее, притянув к себе одной рукой. Другую запустил в восхитительную, мягкую массу волос, прижимая к себе ее голову, завладев ее ртом.
Он покусывал ее губы, то верхнюю, то нижнюю. Язык вторгся в ее сладкий рот, повторяя действия, которые скоро предстоит проделать его естеству. Люк прижимался к ней, стараясь дать члену хоть какое-то облегчение, но для этого существовал только один способ. Он поцеловал ее в уголок губ.
