– Вы считали его человеком честным и порядочным?
Макмиллан хмыкнул и ответил:
– Вероятно, понятия «честность» и «порядочность» имеют разное значение в моем и вашем мирах, милорд.
Люк огляделся.
– Хмм. Насколько я успел заметить, мистер Макмиллан, мы находимся в одном и том же мире.
– Верно, верно. – Макмиллан говорил весьма любезным тоном. – Однако я имел в виду вот что: чтобы добиться успеха и богатства, требуется не только трудиться ради этого денно и нощно, но также и бороться за это. Причем иногда способы борьбы не относятся к тем, которыми принято восхищаться.
– Понимаю, – сказал Люк.
Эмма сомневалась, что он действительно понял. Вот она поняла очень хорошо: существует нечто основополагающее, куда более важное, чем деньги, что отделяет людей вроде Люка от людей вроде нее и Макмиллана.
В гостиную вошли двое слуг. У одного на подносе стояла ваза с прелестными небольшими пирожными, у второго – чайник и чашки.
Когда чай разлили и Эмма, поднеся чашку к губам, сделала глоток, Макмиллан заявил:
– Несмотря на все это, у меня никогда не было оснований считать, что Мортон занимается чем-то предосудительным или незаконным.
– Когда вы в последний раз получали от него известия? – спросил Люк.
– Около года назад. Прошлой весной он рассказал мне о новом проекте, в который намеревался вложить деньги, о пивоварне около Бристоля. Он попросил меня о денежном займе, чтобы помочь им с партнером.
Два года назад. Тот самый сезон, который Эмма провела в Лондоне. Когда встретила Генри.
– И вы дали ему деньги?
– Я одолжил ему деньги. Как я уже сказал, он человек компетентный. Я проанализировал предоставленную мне информацию касательно этого бизнеса и счел вложение удачным. Однако его партнер оказался глупцом…
– Его партнер? Как его звали? – нетерпеливо спросила Эмма.
– Кертис. – Макмиллан нахмурился. – Кажется, его звали Гарри.
– Генри, – негромко поправила она.
Генри был в одной упряжке с Роджером Мортоном с самого начала. Эмма уставилась на свою полупустую чашку с чаем и быстро-быстро заморгала.
Люк накрыл ее руку ладонью, остановив неистовую пляску пальцев, выстукивавших по бедру барабанную дробь. Эмма замерла, а когда посмотрела на Макмиллана, обнаружила, что тот с интересом изучает их сцепленные руки.
– Расскажите все остальное, – хрипло велел Люк. – Что случилось с займом и пивоварней Мортона и Кертиса.
Эмма помнила пивоварню – Генри «одолжил» у ее отца несколько тысяч фунтов, чтобы вложить их в дело. Больше отец этих денег никогда не увидел. А сама она была всего лишь пешкой в грандиозной, ужасной интриге, затеянной с целью украсть состояние отца.
