Дверь довольно громко захлопнулась.
Эмма взглянула на Люка.
– А если он нас не примет?
Люк пожал плечами и спокойно ответил:
– Мое имя открывает передо мной двери в большинство подобных домов. – Он поморщился. – Разумеется, не потому что это я, а потому, что оно связано с герцогом Трентом.
– О, – выдохнула Эмма.
– Все знают Трента. Хотя бы понаслышке. И каждому хочется подольститься к нему, добиться его благосклонности.
– И часто ты пользуешься своим именем, чтобы получить какую-то выгоду? – Эмма спросила без неприязни. Ей и в самом деле было любопытно, потому что до сих пор он этого не делал.
– Нет, – бесстрастно ответил Люк. – Я этого терпеть не могу и сегодня воспользовался именем исключительно ради тебя. И ради моей матери.
Она хотела прикоснуться к нему, но торопливо опустила руку, потому что дверь снова распахнулась.
– Мистер Макмиллан собирался поехать на мануфактуру, но готов вас принять, – все так же презрительно возвестил дворецкий. – Прошу следовать за мной.
Они вошли в огромный холл, где все было из белого мрамора за исключением позолоты на люстре и нескольких предметов позолоченной мебели, расставленных вдоль стен.
Шаги их отдавались зловещим эхом, пока они пересекали огромное пространство.
Люк за спиной у Эммы передернул плечами и прошептал:
– Почти как в Айронвуд-Парке.
Это ее удивило. Она всегда представляла себе дом его детства величественным и внушительным, но никак не холодным и голым. Впрочем, сейчас не время расспрашивать.
Они прошли вслед за дворецким сквозь арку дверного проема и стали подниматься по изогнутой дубовой лестнице. На площадке он распахнул чудовищную резную дверь и объявил:
– Миссис Андерсон и лорд Лукас Хокинз, сэр.
И отошел в сторону, давая им возможность войти в комнату.
Люк с Эммой шагнули в элегантную гостиную, обставленную темной мебелью (еще здесь были мраморные столешницы и позолоченные канделябры), чем-то напоминающую гостиную, где ее отец принимал посетителей в те давние дни, когда в их дом в Бристоле приходили с визитами.
В центре комнаты стоял мужчина – худой, как и его дворецкий, старый, с копной густых седых волос. Он улыбнулся и протянул обе руки, приветствуя их, словно встречал старых друзей, которых долго ждал.
– Ну, доброе утро, – тепло обратился он к Эмме с легкой шотландской картавостью, но почти незаметным акцентом, словно много лет провел в Англии. – Должно быть, вы и есть миссис Андерсон.
– Рада знакомству, – пробормотала она, слегка заинтригованная, поскольку ожидала встретить человека крайне неприятного, но его интонации ничем не напоминали тон его письма к Мортону.
