Снова повернувшись к зеркалу, она деланно рассмеялась.
Люк подошел к ней, положил руку на плечо. Прикосновение обожгло, и Эмма застыла, глядя на его отражение в зеркале.
– Я вас ночью напугал?
Эмма подумала немного и ответила, как могла, честно:
– Да. Но вероятно, не в том смысле, что вам представляется.
Он глубоко вздохнул, пальцы его крепче впились в ее плечо.
– Знайте – что бы ни произошло, что бы я ни сказал, я никогда вас пальцем не трону, Эмма. Ну, – он снова взглянул на нее с этой своей беспечной усмешкой, – разве что вы меня сами попросите.
А что он сделает, если она попросит?… О Господи! Всепожирающий огонь прошлой ночи снова начал разгораться.
Он встретил ее взгляд в зеркале. Глаза его пылали жаром, но через долгую минуту он отвернулся, подошел к кровати и начал развязывать бечевку на коричневой бумаге.
– Держите. Я хочу, чтобы вы это примерили.
Воткнув в волосы последнюю шпильку, Эмма заинтригованно повернулась к нему:
– А что это?
Он отбросил в сторону бечевку, разорвал бумагу, и из свертка выплеснулись бесконечные, как ей показалось, ярды черного шелка с мехом.
Люк поднял плащ с капюшоном из черного шелка, подбитый шерстью и отороченный мягчайшим на вид мехом. «Горностай, – подумала Эмма, – белый мех с черными пятнами! И меховая муфта в тон».
Она долго смотрела на плащ и муфту, чувствуя, как глаза обжигают непрошеные слезы.
– О, Люк. – Она сглотнула. – Я… вы… Нет. Это чересчур.
– Вовсе нет. Я пообещал, что постараюсь защитить вас. Вчера вы промерзли до костей и могли бы вообще умереть. Это должно уберечь от холода.
– Я не могу принять такой подарок.
– Не подарок – необходимость. Я не могу допустить, чтобы вы замерзли насмерть.
Они долго смотрели друг на друга, затем Люк шагнул вперед.
– Встаньте.
Эмма встала. Он накинул ей на плечи прекрасно сшитый плащ, легкий, мягкий и теплый. Затем надел ей муфту на одну руку, и Эмма послушно сунула в нее и другую.
– Я в жизни не ощущала ничего настолько мягкого, – сказала она.
– Как, по-вашему, достаточно тепло?
– О да.
Он какое-то время изучал ее. Во взгляде сквозило удовлетворение. Затем снял плащ с ее плеч и положил обратно на кровать.
– Завтрак? Нас сегодня ожидает долгая дорога.
Эмма просто жаждала раскинуть руки и крепко его обнять, и расцеловать, и поблагодарить за чудесный, чуткий поступок. Но она ограничилась простым ответом:
– Да. Завтрак.
Когда они покинули гостиницу «Кембридж», уже перевалило за полдень, и впереди их ждала долгая дорога. Они дважды меняли лошадей, и наконец теперь их везла пара гнедых кобыл, обе со звездочками на носу. Люк с Эммой решили, что это, должно быть, сестры, возможно, даже близнецы.
