И этот сон сегодня снился мне.
Яичница с кусочками сальца,
Стакан сухого красного винца,
Огурчик, крепкий чай и бутерброд
И можно отправляться в культпоход.
Центральные московские музеи
Вдруг захотелось посетить скорее.
Он, как любой столичный житель,
В музеях очень редкий посетитель.
Нет времени музеи посещать,
Достаточно ведь кнопочку нажать
И телевизор всё тебе расскажет
И всё без исключения покажет.
– Да, кстати, я на даче одичал
И телевизор там ни разу не включал.
Пожалуй, посмотрю ка я сейчас,
Что в мире происходит в этот час.
Включил и чуть не брякнулся со стула,
Всю радость утра будто ветром сдуло.
Корреспондент российского канала
С улыбкой ангельской на всю страну вещала,
Что русский царь Владмит уехал отдыхать,
Он на Ямайке будет загорать.
Во время отдыха он встретится с друзьями —
Султанами, вождями, королями.
Крупнейший бизнес будет приглашён,
Ряд важных сделок будет заключён.
Монарший клуб закрыт для президентов,
Но пригласили пару пацанов,
Врагам России страстных оппонентов.
Наш царь доволен, весел и здоров.
В башке у Феди взорвалась граната!
– Так это был не сон?
Я влип, ребята!
Ты где, мой бестелесный друг?
Спросил он, посмотрев вокруг.
– Да тут я, рядом и, признаюсь честно,
Мне самому ужасно интересно!
– Зачем ты так жестоко пошутил?
Я ведь не это у тебя просил!
– Хотел ты быть полезным для царя,
Я всё устроил, только, видно, зря.
Ты не просил, а я не обещал,
Что будет Русь в начале всех начал.
И если здесь тебе не интересно,
Скажи мне просто и предельно честно.
Я без особых трудностей и шока
Домой тебя верну в мгновенье ока.
– Конечно, зол я!
Что тут отрицать?
Но всё же не намерен отступать.
Посмотрим, как пойдут у нас дела.
Ну, будь здоров!
Мне в культпоход пора!
И, если хочешь, то пойдём со мной,
Я буду рад общению с тобой.
Тебе как гиду нет цены.
Ты ж современник всякой старины.
Никто был рад такому повороту
И сразу согласился поработать.
Четыре дня в угаре пьяном
Полковник был баран бараном.
Дежурный офицер доклады принимал,
А он безостановочно бухал.
Небритый, неумытый, никакой
Держал стакан нетвёрдою рукой.
Общался с зеркалом, во двор не выходил,
Особо не закусывал, лишь пил.
Старался коньяком залить кручину,
Чтоб позабыть злосчастную машину.
Никто не смел полковника тревожить,
38
Боялись, что он просто даст по роже.
Очередной заканчивался день,
А он не думал ни о чём, как пень.
Вдруг грохот в дверь, как по башке доской.
– Кого нелёгкая там принесла с собой?
Пожалуй, надо бы нахала проучить,
Чтобы не смел так боле в дверь лупить!
