— Сэм, — сказал я спокойно и положил руку на его плечо, — выйдем на минуту!
Он молча кивнул, и мы вышли, оставив Ли ругаться у нас за спиной. Но перед тем как выйти, я вынул из ружья патроны и прихватил с собой также те, что лежали у Ли в кармане.
— Прости, Сэм. Мне чертовски жаль, — проговорил я, когда мы медленно отходили от амбара.
Я понимал, как тщетно извиняться в подобном случае. Сэм молчал, и я боялся, что он не ответит, но он сказал:
— Ладно, Боб. Это ничего не значит. Он просто пьян.
В глазах его все еще оставалась эта ужасная боль, и руки его дрожали. Наверняка он думал сейчас о том, как близок был к убийству человека.
— Я постараюсь увезти его отсюда. Но лучше всего дать ему еще выпить, и он заснет.
— Ему вообще нельзя пить. Боб.
— Я знаю.
— Это на него плохо действует.
— Я знаю.
— С этим парнем когда-нибудь произойдет что-нибудь ужасное. — Сэм произнес это тихо, и в его голосе звучало сожаление.
— Я знаю это, Сэм. — Даже самому себе я впервые признался, что понимаю это. Я опустил глаза и бесцельно пихнул ногой кусок дубовой коры.
— Ты скажи ему от моего имени, что я больше не буду ему продавать.
— Я скажу.
— Ему вообще никогда не надо больше пить. И кроме того, мне не хотелось бы, чтобы он снова сюда приходил.
Я промолчал. Сэм постоял какое-то время в замешательстве, а затем пошел прочь, сказав, что ему пора кормить скотину. Я глядел ему вслед и думал, что он настоящий мужчина. Если бы это было иначе, мой брат сейчас лежал бы в амбаре с кишками, разбросанными поверх семидесяти бушелей кукурузы.
— О, Сэм, — позвал я, — я знаю, что прошу очень многого, но не подбросишь ли ты нас до трассы к нашей машине? Я хочу сказать, что, когда он совсем отключится, я перенесу его.
— Хорошо, я сделаю это для тебя. Боб, — проговорил Сэм несколько неуверенно, — но моей машины здесь нет. Один из ребят Раккер повез на ней мать и двух маленьких в город. Здесь осталась его машина, но это просто развалюха. Она может перевезти только двоих.
Я вернулся в амбар с кукурузой. Ли сидел на прежнем месте. У него был мертвый, пустой взгляд сильно пьяного человека.
— А, вот и мой красавец братец! — Он произнес «красавец» так, что я мог лишь догадываться, что он имел в виду. Он начал снова цепляться к моей внешности.
— Ты на этот раз действительно устроил черт знает что, — вспылил я.
— Иисусе, но ты просто глупый ублюдок! Да уж, разговаривать с ним сейчас — это все равно что кататься на карусели.
— Сэм не может отвезти нас до машины. Все, что у него сейчас есть, — это маленькая полуигрушечная машинка.
