Грамоте Алёна не была обучена, только подпись умела ставить в ведомости, по которой управляющий жалование выдавал. Поэтому её чистосердечные признания пришлось писать Алексею.
Когда они вышли на улицу, Лавровский сказал:
— Дело кажется сделано. Поедемте на ипподром.
Но Иволгин не согласился:
— На половину сделано. Конечно, искать "странницу из земли египетской" пустой номер, а вот адрес "святой жизни человека" у нас с вами имеется. Есть резон побеседовать с ним. Его показания, для охранного отделения, будут иметь не меньший вес, чем признание кухарки. Это я вам, как правовед заявляю.
Алексей с удивлением взглянул на него:
— Осип человек не простой. Соваться к нему без полиции весьма рискованно. Не боитесь, Аркадий Аркадьевич?
Глаза Иволгина азартно блеснули:
— Я люблю риск! Жизнь без него такая скучная… К тому же у меня с собой двенадцатизарядный "Лефоше".
— Поехали, — согласился Алексей…
Шкварин жил в конце Долгоруковской улицы, недалеко от знаменитой "Бутырки", губернского тюремного замка. Больших домов здесь не было. Одноэтажные, реже двухэтажные. Все с палисадниками и огородами.
— Вот этот, кажется, — Лавровский указал на двухэтажный дом с мезонином. Остановил, пробегавшего мимо, вихрастого мальчишку. — А скажи-ка, Осип Фомич здесь квартирует?
— Здесь, здесь, на втором этаже, — ответил тот, заинтересованно разглядывая их. — А я всегда за лошадьми приглядываю, когда к нему кто приезжает.
Он ловко поймал, кинутый Иволгиным, пятак и заверил:
— Вы уж не сумлевайтесь…
Какая-то старуха, сидевшая во дворе на завалинке, попыталась было остановить их:
— Не принимают нынче Осип Фомич. Они сейчас… эта… молятся.
— Нас примет, — небрежно отодвинул её в сторону Иволгин.
По скрипучей лестнице они поднялись на второй этаж. Полутёмная, закопченная кухня. Три двери, ведущие в комнаты. Алексей наугад открыл одну из них. За столом сидел человек точь в точь соответствующий описаниям Алёны. Правда взгляд его был мутным, да и сивухой разило ощутимо. Положив руку на толстую черную книгу, он хорошо поставленным голосом заявил:
— Все, все про вас, грешных, ведаю. Все в книге написано…
Алексей подошел поближе, слегка склонившись над столом, прочитал:
— Евклид "Геометрия", очень умная книга. Да к тому же ты её вверх ногами держишь.
— Что? — рявкнул Осип. — В гиене огненной гореть…
Но у Лавровского бас был помощнее:
— А ну рассказывай, кто велел Алёне кухарке газету дать?
Брошенная "святой жизни человеком" "Геометрия" угодила Алексею в плечо. От полетевшего вслед за ней пустого полуштофа он увернулся.
