Вся администрация бегового общества была в сборе — вице-президент Колюбакин, казначей-секретарь Приезжев, старшие члены Пейч и Сонцов.
— Прежде всего, забудем о воскресном недоразумении. Кто старое помянет…, - пожав им руки, сказал Колюбакин. — Впрочем, давайте о нашем деле. Какие-нибудь новости появились?
— К сожалению, — Алексей достал номер "Русских ведомостей".
— Читал уже эту пакость, — как от зубной боли, поморщился Колюбакин. — Гнусная ложь. Сашка Чебурок мухи не обидит и вдруг ни с того, ни с сего избил кого-то. Честнее Ефима Иванова и быть нельзя, а его шулером объявили…
— Но это не все, — Алексей протянул ему лист писчей бумаги с жирными пятнами. — Прочитайте.
— Вслух, Александр Васильевич, — попросил Приезжев.
Тот прочитал и побагровел, казалось, сейчас удар хватит:
— Что это за мерзость? Г де вы её взяли?
— Снял с мертвого тела, — немного преувеличил Лавровский. — А так как убитый зарабатывал на существование перепиской бумаг, полагаю, этот пасквиль скоро могут получить многие члены бегового общества.
Присутствующие, возбужденно загалдели.
— Господа… Найдите… Найдите этого писаку! — голос вице-президента дрожал от ярости.
— Недостаточно просто отыскать виновного, — сказал Малинин. — Необходимо собрать убедительные доказательства для суда…
— Последние излишне, — вступил в разговор, молчавший до того, старик с белоснежной бородой — председатель суда чести бегового общества Михаил Иванович Бутович. — Вы только найдите, а я вызову подлеца и пристрелю.
В молодости Бутович служил в лейб-гусарском полку. Все знали, стреляться ему доводилось не раз. Знали и то, что он слов на ветер не бросает.
— А я догадываюсь, кто решил опорочить Александра Васильевича и всех нас, — сказал Иволгин.
— Потише, господа. Вы забыли, что у нас гость, — предостерег Приезжев. — Не желательно посвящать посторонних в возникшие затруднения. После всё обсудим.
— Совсем забыл о нашем американце, — смутился Бутович.
Алексей встрепенулся:
— Американец? Где?
Приезжев указал взглядом на высокого довольно полного человека, одетого в отлично сшитый черный сюртук с разрезами по бокам, который стоял у открытой стены ложи и внимательно наблюдал за проездкой лошадей. Тот, словно, почувствовал, что говорят о нем, прервал свое занятие и направился к ним. Он прихрамывал, поэтому опирался на трость.
Колюбакин представил ему Лавровского и Малинина.
— Очень приятно, — дружелюбно улыбнулся тот, кого Бутович назвал американцем. — Николай Константинович Феодосиев.
