– А Кошелева куда?
– На пенсию. Или на повышение.
Гусаков посмотрел на жену, вернее, сквозь жену, обдумывая предложение.
– А не рано? – усомнился Гусаков.
– Человек все должен получить в этой жизни своевременно. Пока ему этого хочется. Вон на Кубе все министры молодые.
– Так то Куба, – раздумчиво проговорил Гусаков. – Там климат другой. Там бананы растут.
* * *
Никитин тем временем пересек двор. Решительно вошел в пятый подъезд. Поднялся пешком на третий этаж. Подошел к квартире двенадцать.
Постоял. Потом повернулся, так же решительно зашагал обратно.
На углу синими буквами было написано «Синяя птица» и под надписью нарисована птица, но какая именно – непонятно. Никитину было не до птицы. Он вошел в кафе и спросил официантку:
– У вас нет чего-нибудь немножко выпить? Грамм пятьдесят?
– У нас не распивочная, – высокомерно ответила официантка.
– Простите, а где ближайшая распивочная?
– В магазине.
Очередь в винный отдел была длинная, но текла довольно бодро, и Никитин довольно скоро предстал перед продавщицей Нюрой. На Нюре был синий берет, белый халат и под глазом – давний, уже выцветший синяк. Может быть, Нюра разодралась с недисциплинированным покупателем.
– Скажите, пожалуйста, а у вас такие маленькие бутылочки есть? – спросил Никитин и, раздвинув большой и указательный пальцы, показал размер бутылочки.
– Мерзавчики, – подсказали за спиной.
– Да, мерзавчики, – подтвердил Никитин.
– Нет! – ответила Нюра, как бы обижаясь на невыполнимое требование.
– А чуть побольше?
– Чекушка, – подсказали за спиной.
– Да. Чекушка.
– Нет!
– Не задерживайте! – потребовали в очереди. – Тут люди на работу торопятся!
Никитин послушно отошел от прилавка. Остановился в растерянности.
– Может, скооперируемся? – спросил, подходя, благообразный господин с бородкой, похожий на члена Государственной думы. А может, и бывший член. – Мне тоже не нужно целой бутылки. Возьмем и разольем, кому сколько надо.
Никитин повернулся к Нюре.
– В очередь! – потребовали за спиной.
– Но я же стоял! Ведь я стоял? – спросил Никитин у Нюры, восстанавливая справедливость.
– Как очередь решит, – распорядилась Нюра.
Она сама ничего единолично не решала и была как бы частью текучего коллектива, именуемого «очередь».
Никитин махнул рукой на справедливость и встал в хвост.
– Какое безобразие! – привычно возмутился господин с бородкой. – Вот мне надо немножко спирта для компресса. А в аптеке без рецепта не дают…
И тут появился Федя.
На его лице и одежде отчетливо читалась вся его прошлая и настоящая жизнь.
