Оглядываясь на свое ой какое многообещающее прошлое, Стейси ощущает его стерильность. Еще до того, как она попала в Голливуд, ей удалось низвести все свои страсти до уровня амбиций, а все амбиции — до некоего плана построения будущей карьеры. К тому времени, когда Стейси сдалась, она уже раскурочила свою жизнь, разобрала ее по винтикам, от чего казалось, будто все, что с ней происходит, случается в сотый или даже тысячный раз. Неудивительно, что смерть стала выглядеть чем-то вроде приятного разнообразия: согласитесь, в таком состоянии ума ничто (и менее всего успех) не способно разжечь интерес к жизни.
«Я хочу стать для тебя чем-то особым. Раньше дела у тебя шли хорошо, я же был скорее помехой. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я. Надеюсь, что в данный момент все обстоит иначе».
Стейси нужно найти что-то такое, что придаст смысл ее жизни. Что-то более серьезное.
— Кто заказывал специальное блюдо?
Вопрос стюардессы спасает ситуацию. Иначе страшно представить, что сказал бы Макгрегор в ответ на ее: «Что-то помешало!» Он наверняка в курсе. Ведь бульварные газетенки самых разных мастей разложили историю ее падения, что называется, по полочкам. Стейси Чавес, одаренный ребенок, красотка в гимнастическом купальнике с плаката, голливудская старлетка. Ее крушение. Полминуты клинической смерти на больничной каталке.
— Специальное? Это мне.
Что спасло ее? Знай Стейси точно, возможно, и слово «поправка» наполнилось бы для нее большим смыслом. «Пойти на поправку» — все равно что «заново обрести веру». Правда, ей ничего не известно ни о каком обретении веры.
Просто однажды утром она проснулась, поняла, что находится в больнице, и решила, что все-таки боится смерти. Все прочее — то, что у нее восстановился вес, стабилизировалось кровяное давление, из мочи исчезли кетоны — вполне логично проистекало из этого пробудившегося страха.
Что же случилось? Вряд ли это «победа над болезнью». Скорее Стейси поменяла свою любовь к смерти — такую всеобъемлющую, такую романтическую — на заурядный животный страх.
Чувство, что все позади — неотъемлемая часть ее нынешней жизни: необходимое последствие перехода к нормальному существованию. Однако как постыдно, как грустно осознавать, что все это время она зависала не на алкоголе, не на наркотиках или сексе, а всего лишь упивалась собственным бзиком. Умереть, чтобы ублажить себя, любимую… такое дано лишь избранным. Оказывается, куда сложнее уживаться с самой собой, хотя и не столь эффектно.
