Сидя на муже в позе амазонки, Рейчел лишь рассмеялась:
— Папа то же самое говорил и про Гитлера!
Май 1942 года
С тех пор как Энтони и Рейчел поженились, прошло уже несколько месяцев, но только сейчас им представилась возможность нормально провести медовый месяц.
Из Форт-Вильяма дорога на Острова тянется вдоль изрезанного шотландского побережья: резкие подъемы и спуски, невидимые вершины, лужи и грязь на поворотах. По такой ездить лишь на крестьянских телегах, тракторах и побитых, дышащих на ладан драндулетах.
Пара часов безостановочной езды — и голова идет кругом. Незнакомому со здешней местностью человеку просто невозможно разобраться в хитросплетениях горного ландшафта. Здесь одна складка рельефа мгновенно переходит в другую, а различие между каналом и озером, материком и островом — даже между сушей и морем! — становится не более чем игрой слов. В этих местах солнечный свет превращает воду в жидкое золото, а камням придает бирюзовый оттенок морской воды.
Внимание Энтони и Рейчел постоянно отвлекается от природных красот.
В моменты головокружения Рейчел хватает мужа за колено. Энтони сбрасывает скорость. Иногда машина останавливается. При каждой такой остановке молодожены сливаются в поцелуе.
Энтони возбуждает мысль о том, что он женат на еврейке. Если считать каждую молодую женщину неизведанной территорией, то Рейчел воистину неизученная страна: пьянящий коктейль космополитизма и экзотики; стекло и сталь новых денег, видимых сквозь завесу пыли, и желтый свет древней культуры.
По ночам, когда чувственности Рейчел не удается разжечь в нем сексуальный пожар (но кто, если признаться честно, способен моментально достичь желаемой реакции? В конце концов, рассуждает Энтони, мы же не животные, не кролики и не собаки), срабатывает ее экзотичность.
Естественно, ничего подобно вслух он не произносит. Родители Рейчел — эстеты из Австрии, дети, так сказать, великого Гете. Для них принадлежность к еврейской нации не более чем та дубина, которой Гитлер и его костоломы предпочитают истреблять сынов Сиона после того, как решили экспроприировать семейный банк. Что касается Рейчел, то у Энтони нет никаких сомнений в том, на каких позициях она стоит. Он не раз бывал на митингах, на которых его жена — пока он, сгорая от стыда, ерзал на стуле — недвусмысленно вещала про то, что не приемлет, как она выразилась, «голос крови». Разве не иудейская вера с ее равнодушием и созерцательностью подвела соплеменников Рейчел? Так что пустынное царство, которым она грезит и ради которого ведет тайную работу, — государство светское.
