Появление в этих стенах Энтони Вердена явилось для него такой неожиданностью, что Грегор Димитривич вскакивает из-за стола. На столе расстелена скатерть — красивая кружевная португальская скатерть, — а на ней разложена масса странных предметов: батарейки, проволока, части часового механизма, испещренные каракулями листки. Грегор заткнул край скатерти за пояс брюк, видимо, чтобы шестеренки и колесики часов, разборкой которых он занят, не разлетелись во все стороны. Стоило Димитривичу подняться со стула, как на пол летит моток проволоки. За ним — часы и карандаш. Та же участь постигает лупу — ударившись об пол, она разлетается на мелкие осколки, — а также блокнот, паяльник, шпульку припоя. Еще один карандаш.
Ворвись Энтони Верден в комнату, размахивая пистолетом, это вряд ли бы произвело на Грегора более сильное впечатление.
— Войдите! — кричит Димитривич.
Энтони закрывает за собой дверь, ставит трость в корзину для зонтиков и опускается на свое обычное место напротив начальника.
Грегор остается стоять. Скатерть свисает с его пояса наподобие длинного белого языка.
— Я жду посылку. Ее должен принести один человек. Моряк. Когда он придет, ты выйди и посиди в соседней комнате.
На языке Грегора соседняя комната означает «туалет».
— Я могу просто уйти, — предлагает Энтони. — Если это неудобно…
— Это не лучший вариант.
— То есть?
— Пожалуйста, сядь.
Энтони пожимает плечами — он уже сидит. Он морщится — у него сегодня побаливает спина.
— Я хотел сказать — сиди, не вставай. То есть… — Грегор вздыхает и, отказавшись от дальнейших попыток причесать свой корявый английский, избавляется от скатерти.
Все это настораживает, однако ничуть не удивляет.
Едва сойдя с трапа самолета в Лоренсу-Маркише, Энтони Верден понял, что «институт», с которым ему предстоит сотрудничать, есть не что иное, как прикрытие для очередной дышащей на ладан явки КГБ. Вердена должен был встречать шофер с табличкой, на которой написано его имя. Однако юный фактотум, посланный забрать его из аэропорта, решил проявить инициативу: он буквально подкрался к стоявшему возле газетного киоска Вердену, полушепотом позвал его по имени и взял за локоть.
Когда Энтони сердито стряхнул его ладонь, парень отреагировал так, будто получил удар электротоком. Мышцы мгновенно напряглись. Рука скользнула за борт куртки.
— Вы ведь учитель, верно? Вы учите маленьких негритят?
Бравые парни Лубянки.
Жалкое зрелище.
У них что, больше никого нет?
