Оранжевый небосклон перед ними постепенно становился лиловым, потом посерел. По мере того, как наступала ночь на нем, появлялись звезды. Но она продолжала неутомимо скакать, вверх и вниз по холмам, по заливным лугам и вересковым пустошам, перепрыгивая через изгороди, пересекая ручьи и броды. Дважды лошадь спотыкалась и однажды даже сбросила ее. Но леди мужественно продолжала путь. Леди Мэри была бесстрашной и отважной женщиной, и Нат, старый грум, прекрасно знал, что сила духа его госпожи ничуть не уступала ее находчивости.
Уже наступила полночь, когда две взмыленные спотыкающиеся лошади достигли гостиницы, расположенной на левом берегу Чэр, на границе Дэвоншира. Это был последний постоялый двор, где можно было остановиться на отдых. Но леди Мэри была готова ко всему, на случай, если бы ее разговор с Джеффрейсом оказался не столь удачным, и пара выносливых пони уже ждала их там, разрушив надежды Ната на то, что его госпожа проведет спокойную ночь в этом сарае. Сменив лошадей на более свежих, леди Мэри и Нат пересекли брод и поскакали дальше. На рассвете они оставили позади Колитон и очутились на склонах долины Оттер, где остановились, чтобы дать животным перевести дыхание.
Нежные золотистые лучи утреннего солнца озарили местность внизу. Они созерцали все еще спящее аббатство и сверкающую реку за ним. Всадники увидели дорогу, вьющуюся у подножия холма, и на протяжении всех тех миль, что открылись их взору, не было видно признаков драгун. Они обогнали их в своей безрассудной скачке. Девушка сочувственно посмотрела на своего измученного старого грума, но это не могло омрачить ее радости. Вся ее усталость исчезла в этот момент победы. В ее ясных глазах не было ни признака утомления, щеки покрывал легкий румянец, а осанка оставалась настолько гордой и прямой, что было трудно поверить, будто она провела в седле всю ночь, проскакав пятьдесят миль.
Они осторожно спустились вниз по склону, пересекли город, направляясь к ферме около реки, которая находилась примерно в миле от аббатства Святой Марии. Перешли по каменному мосту, перегороженному воротами, которые, спешившись, распахнул Нат, и, поднимая клубы пыли, они очутились прямо во дворе фермы. Яростно залаяла собака, а потом, прежде чем Нат поднял свой хлыст, чтобы постучать, дверь распахнулась, и высокий грузный мужчина вышел на свет, чтобы встретить их.
Он носил серые чулки из грубой шерсти и деревянные башмаки. Лицо было загорелым и бородатым, волосы тронуты сединой. Он выглядел недоброжелательно, но враждебность исчезла, как только его голубые глаза остановились на прекрасной женщине в платье для верховой езды из коричневого бархата.
