Однако ответ мистера Лессингэма был сколь скор, столь же и прямолинеен. В недвусмысленных выражениях, крепости которых позавидовал бы любой ломовой извозчик, он подробно прошелся по предполагаемой родословной мистера Магдалена, не забыв и самого ростовщика, но когда он добрался до единственного отпрыска мистера Магдалена, последний неожиданно остановил его.
— Не пытайтесь утверждать, что не измените своего мнения, — ледяным тоном произнес ростовщик. — Со вчерашнего дня вы должны мне более двух тысяч пятисот фунтов комиссионных, и если к четырем часам пополудни вы не принесете мне эти деньги, завтра утром я появлюсь у сэра Джона и предложу ему оплатить post-obit.
Для мистера Лессингэма это был удар ниже пояса. На мгновение он словно лишился дара речи и лишь ошеломленно хлопал глазами, тупо уставившись на мистера Магдалена. Затем он разразился проклятиями, быстро, впрочем, сменившимися мольбами вперемешку с угрозами. Но мистер Магдален оставался неумолим: ведь теперь мистеру Лессингэму — и он прекрасно понимал это — предстояло выбирать между Хайгейтом[4] и почти полной нищетой.
Проклиная в душе всех и вся, мистер Лессингэм выехал на вершину Хайгейт-Хилл, откуда открывался прекрасный вид на Лондон и широкую ленту Темзы, сколько хватало глаз извивавшуюся по равнине. Однако сегодня он остался равнодушен к столь великолепной панораме и, хорошенько пришпорив своего вороного коня, помчался вниз по склону, направляясь в сторону Холлоуэя.
У подножия холма и произошла его встреча с Неуловимым Джеком. Увидев преградившего ему путь всадника в маске и с пистолетом в руке, мистер Лессингэм немедленно остановился, как ему было и велено. Однако требование расстаться со всеми имеющимися у него деньгами и ценностями показалось ему настолько издевательски-неуместным, что он, и без того раздраженный свалившимися на него невзгодами, пришел в неописуемую ярость. Неуловимый Джек, к своему несчастью, даже не подозревал, со сколь отчаянным малым, опасным даже в относительно спокойном расположении духа, свела его сегодня изменчивая фортуна. А когда он это понял, было уже поздно. С быстротой молнии в воздухе мелькнул длинный хлыст, которым мистер Лессингэм нещадно погонял своего скакуна, его конец ударил грабителя точно в висок, и тот без чувств рухнул на землю. Когда Джек пришел в себя, он лежал на травянистой лужайке, скрытой от дороги густо разросшимися деревьями, возле которых паслись две привязанные лошади: его гнедая кобыла и вороной конь мистер Лессингэма.
