Вообще посещение таких заведений Алексей почитал делом позорным, и неспокойно было у него на сердце, когда уселся он с дядей Елистратом за отведенный услужливым половым столик. Но вот окидывает он глазами - сидят все люди почтенные, ведут речи степенные, гнилого слова не сходит с их языка: о торговых делах говорят, о ценах на перевозку кладей, о волжских мелях и перекатах. Неподалеку двое, сидя за селянкой, ладят дело о поставке пшена из Сызрани до Рыбной; один собеседник богатый судохозяин, другой кладчик десятков тысяч четвертей зернового хлеба. С другого бока сидит за чаем старик с двумя помоложе, разговор идет у них об отправке к Калужской пристани только что купленной им на пермских ладьях соли. Там идет речь о Телячьем Броде и Харчевинском перекате (Большие мели на Волге.), там о ценах на харчи в верховых городах, там о починке поломанной встречным пароходом коноводки, а там еще подальше расспрашивают какого-то армянина, много ль в Астрахани чихирю заготовлено для отправки к Макарью. Разговоры все деловые, путные. Прислушиваясь к ним, Алексей смотрит бодрее, на душе у него становится спокойней, пожалуй, хоть и спасибо сказать дяде Елистрату, что привел его в такое место, где умные люди бывают, где многому хорошему можно научиться.
Покончили лесовики с чаем; графинчик всероссийского целиком остался за дядей Елистратом. Здоров был на питье - каким сел, таким и встал: хоть в одном бы глазе.
- А что, земляк, не перекусить ли нам чего по малости? - спросил он Алексея, вздумав сладко поесть да хорошенько выпить на даровщинку.
- По мне, пожалуй,- согласился Алексей.- Теперь же время обедать.
Дядя Елистрат постучал ложечкой о полоскательную чашку, и, оторвавшись от середнего стола, лётом подбежал половой.
- Сбери-ка, молодец, к сторонке посуду-то,- сказал ему дядя Елистрат,- да вели обрядить нам московскую селянку, да чтоб было поперчистей да покислей. Капусты-то не жалели бы.
- С какой рыбкой селяночку вашей милости потребуется? - с умильной улыбкой, шепеляво, тоненьким голоском спросил любимовец.
- Известно с какой!..- с важностью ответил дядя Елистрат.- Со стерлядью да со свежей осетриной... Да чтоб стерлядь-то живая была, не снулая - слышишь?.. А для верности подь-ко сюда, земляк,- сказал он, обращаясь к Алексею,- выберем сами стерлядку-то, да пометим ее, чтоб эти собачьи дети надуть нас не вздумали.
И, подойдя к медному тазу с рыбой, выбрал добрую стерлядь вершков одиннадцати и пометил рыбу, ударив ее раза два ножом по голове, да кстати пырнул и в бок острием.
