— Полюбились тебе, видно, чужие края, — сказала Ольга.
— Где, княгиня, для нашего брата чужие края? — отвечал он. — Где золотник на золотник наживают, тот край не чужой.
— Неужто золотник на золотник?
— Бывает и больше.
— А чем выгодней торговать?
— Наивыгодней — невольниками. Купишь за безделицу, подкормишь, глядишь — ему цена втрое.
Вошел священник Григорий. Панкрат Годинович подошел благословиться и руку ему поцеловал.
— Ты христианин! — сказала Ольга.
— Без этого нельзя нам, — сказал Панкрат Годинович. — Доверия того не будет. Беру товары в долг — клянусь на кресте.
А лето уж проходило. Уже ели виноград и пили молодое вино. Глаза не могли больше глядеть на близкий и далекий, самовластный, чванный, вожделенный, ненавистный город. А гонца не было.
— С ума посходили греки, — сказала Ольга. — Каждый день, что ли, великие княгини к ним приезжают?
— Незадолго до тебя приезжали саракины, — сказал Панкрат Годинович, так им другой был почет. Сразу приняли.
— Слышь, Григорий! — сказала Ольга. — Для саракин у твоего императора сразу время нашлось! Слышь, Гуда! Саракинам почет, а нас на солнце вялят!
— Отчаливай! — вскричал Гуда, затрясши сединами. — Довольно! Ты вдова Рюрикова сына! С ними надо разговаривать огнем и железом! Уедем и вернемся с войском, и пусть на этих холмах не останется ни куста, ни строения, ни человека!
— Замолчи! — сказала она. — Хороша я буду, вернувшись через столько времени не солоно хлебавши, до костей провяленная, курам на смех! Нет уж, теперь исход один — добиться своего, что бы ни было. Но чем саракины им лучше? Они христиане?
— Нет, — сказал Григорий. — Но они также чтут единого невидимого бога и имеют свой божественный закон, которому следуют. За то им даны многие знания, и искусство управления, и победы в битвах, и у них процветают ремесла, и зодчество, и стихосложение. Тогда как, бесспорно, деревянным болванам могут поклоняться лишь дикие народы — все равно, мочальные усы у болвана или серебряные.
Но на этом кончилась пытка ожидания, и явились гонцы, с низкими поклонами, с улыбками, словно никакой пытки не было и никого не провялили до костей. Гонцы известили, что император просит княгиню со свитой пожаловать в его столицу и будет рад приветствовать ее девятого сентября у себя во дворце.
В носилках с балдахином и бахромой ее понесли по городу.
Сзади ехала свита, а рядом с носилками бежал грек Феоктист, его дали Ольге, чтобы сопровождал ее.
Шел народ по улицам. Играли смуглые дети. С белокаменных галерей смотрели женщины в светлых легких платьях.
