Как известно, именно злоупотребления Святого престола за несколько десятилетий до этого открыли дорогу кальвинизму во Франции и способствовали бесконечным жестокостям, репрессиям, насилию и убийствам, совершенным в ходе религиозных войн.
Книги страдали тем больше, что их миниатюры, по-прежнему вездесущие в ту эпоху, как раки с мощами святых и распятия, сразу привлекали внимание гугенотского солдата, видевшего в них арсенал для христианизации неграмотных. Могли ли «бризимажи» не ринуться с неукротимой яростью на аббатство, подобное Кулону, которое хвалилось тем, что обладает одним из препуциев Христа, или монастырь в Суассоне с его пальцем святого Фомы (не к добру захваченным в 1204 г. в Константинополе)? Итак, хватай церковное имущество, громи библиотеки: Сен-Медар, Сен-Жан-де-Винь, Отвилье близ Реймса, Пуатье, Клюни — везде рукописи рвут на куски, поскольку «это все книги для мессы», с некоторым смущением признает кальвинист Теодор де Без. Катрин Бризак: «Многие библиотеки религиозных учреждений, секулярных и регулярных, были разграблены гугенотами в этой части Франции. Случившееся в Лионе (1562 г.) обрело громкую известность, но было далеко не единственным: множество учреждений потеряли свои манускрипты». Так произошло в 1562 г. в аббатстве Жюмьеж, которое опустошила солдатня Монморанси. В Сент-Эверте они «разбили в щепу кафедры и все деревянные предметы, развели костер, куда бросили все книги». То же самое было в 1563 г. в Сен-Жиле, в 1568 г. в Сен-Бенуа-сюр-Луар, где рейтары Колиньи уничтожили три четверти бенедиктинской библиотеки, основанной в 1146 г. Макарием; сам Колиньи, впрочем, сумел в этих крайних обстоятельствах спасти некоторое количество книг, которые вскоре нашли убежище на полках просвещенных и утонченных хозяев, в частности шведской королевы Кристины.
Тщетно Ронсар мягко внушал Теодору де Безу, что Франция «край не готический, не скифский, не татарский, то край тебе родной…», огонь исцеляется только огнем. Но поскольку нигде не было — по вполне понятной причине — великолепных протестантских библиотек или идолов, которые можно было бы сжечь в отместку, настала Варфоломеевская ночь. И адмирал Колиньи, уподобившись бесчисленным статуям, которые он приказывал калечить своим сбирам, «был повешен ногами вверх, за неимением головы».
Монах, показанный со спины, хлещет кнутом альбом с голыми женщинами, слева от него — пузатый графин с вином, а на деревянный книжный шкаф, с которого свисают гирлянды сосисок, пытается вскарабкаться крыса; некоторые полки перегорожены цепями, на других уже не хватает многих томов, оставшиеся же клонятся направо или налево, отчего их корешки начинают трескаться.
