-- Ершов! Сколько можно тебе говорить -- реклама и неорганизованная торговля табаком на территории рынка запрещены! Щас вон выпишу тебе штраф!
Несчастный Ершов что-то хотел ей возразить, не успев поставить на землю свой инструмент, -- в результате чего сигарета упала в лужу и немедленно погасла. Он понуро убрал товар обратно в сумку и стал вынимать вторую сигарету.
-- Дай-ка помогу тебе, -- сказал Петрович. -- Пока ты перекуриваешь, я сыграю то же самое, но без рекламы.
Встретив со стороны инвалида молчаливое согласие, Здравый подхватил аккордеон, слегка погудел мехами, подбирая правильную тональность, после чего, размашисто тряхнув головой, умело и задиристо заиграл прежнюю мелодию:
Граждане, купите папиросы!
В ГубЧеКа закончились допросы.
Мы покой ваш охраняли,
Хулиганов расстреляли,
И опять открыт приморский парк!
Там в буфете есть вино, портвейн, балык, икра,
Ленинградский джаз играть вам будет до утра,
Легкость вальсов, нежность взоров,
Возбужденность разговоров,
И плывёт дымок от папирос...
Но приказ выходит -- нужно где-то дать урок,
Завтра покидаем мы ваш милый уголок.
Холодеет сталь нагана,
В бой идёшь -- а в сердце рана,
Ваших плеч пленительный загар...
Эта удивительная песня, которую, разумеется, никто и никогда здесь не слыхал, сразу же собрала небольшую толпу зевак. В жестяную коробку звонко полетели золотистого цвета монетки и даже приземлились несколько бумажных номиналов.
Инвалид с нескрываемым уважением посмотрел на своего собеседника и утвердительным кивком головы предложил продолжить выступление. Здравый с юности хорошо играл на аккордеоне и славился обширным репертуаром. Правда, с учётом его нынешнего местопребывания и окружения, пришлось ограничиться дореволюционными романсами и спеть несколько старых песен про разлуку и любовь.
Между тем дела у второго разведчика, отправившегося "послоняться по базару", шли отнюдь не столь успешно. Сперва Алексей решил осмотреть то, что в дни его детства именовалось "обжорным рядом", и направился туда, где торговали всевозможной едой. Он поразился наличию на прилавках здоровенных мясных отрубов и огромных лососевых туш, которые в его время можно было встретить разве что в торгсине на Смоленской или в "Елисеевском". С другой стороны, удивляла скудость и одинаковость ассортимента выложенных на прилавках товаров, как если бы все торговцы брали его из одного склада. Только у нескольких пожилых женщин, притулившихся в самом дальнем углу, на столах лежало что-то разнообразненькое -- сушёные грибы, домашние соленья и внушительных размеров корневища хрена.
