Такси Кальвино проехало мимо расположенных террасами домов-магазинов: белых, трехэтажных, с причудливыми закругленными балконами на двух верхних этажах, которые походили на свадебный торт, в который сбоку вставили зубной протез шутки ради. Китайцы переехали на внешний край трущоб Клонг Той. Кико взяла его с собой посмотреть на строительство за полгода до того. Она показала на дома-магазины и сказала:
– Они уничтожат эту общину. А что потом? – Ответа она не знала.
Винсент вышел у деревянного здания Фонда Дуанг Пратип, которое годами медленно погружалось в грязь, взобрался по деревянным ступенькам и нашел офис Кико.
– Кико в общине, – сообщили ему.
Никто не называл словом «трущобы» город хижин, где жили 50 000 человек. Всегда говорили «община».
– Мне очень важно ее увидеть. Меня зовут Винсент Кальвино.
Лицо тайки осветилось теплой улыбкой.
– Вы помогать Леку! Она нам о вас говорить. Она говорить, что вы очень хороший человек. И у вас доброе сердце.
Винсента передернуло, потому что он почувствовал себя виноватым. Он пришел не для того, чтобы помочь Леку, а чтобы найти Вичая, так как заподозрил, что Вичай, в дорогой новой одежде, был поставлен возле «Африканской Королевы» специально.
Худой таец, которому на вид было лет семнадцать, а на деле – на десять лет больше, предложил позаботиться о Кальвино. Его звали Хум, он был из Сисакета, отрастил на подбородке чахлую бородку и имел надо ртом светло-коричневую родинку. Когда он улыбался, родинка растягивалась и приобретала новую форму. Винсент помнил Хума по тем дням, когда занимался кражей Вичая. Таец предложил проводить Кальвино в общину – это был не тот район, где посторонние без сопровождающего и явившиеся без приглашения, а особенно фаранги, могли ходить и глазеть на витрины. Клонг Той был местом, где за двадцать восемь долларов можно было купить киллера и бензин для мотоцикла, которым он собьет жертву. Кико ушла в общину во время ленча и не вернулась.
Они пересекли дорогу у Фонда, прошли еще несколько шагов, и Кальвино оказался в трущобах. Голый младенец перебежал узкий деревянный тротуар, заставив Винсента резко остановиться. Крохотный безволосый мальчик толкнул сыщика и сморщил носик, из которого капали сопли.
– Он не видеть фаранга, – объяснил Хум.
По обычаю горных племен к толстому животику младенца была привязана веревка с кусочком дерева в виде черного тонкого фаллоса. При каждом вдохе и выдохе мальчика, который застыл от изумления или страха, глядя снизу вверх на Кальвино, фаллос поднимался и опускался на его маленьком пенисе. Он повернулся и, хихикая, убежал в хижину.
