Я думаю, что читатель получит нeкоторое моральное облегченiе при сознанiи, что, может быть, не все, что пройдет перед его глазами, будет отвeчать строгой исторической достовeрности. Иначе правда же не стоило бы жить. Надо было бы отречься от того проклятаго мiра, гдe возможна такая позорная дeйствительность, не возбуждающая чувства негодованiя и возмущенiя; надо было бы отречься от культуры, которая может ее молчаливо терпeть без протеста. И пожалeешь, как Герцен: "Невзначай сраженный пулей, я унес {8} бы с собой в могилу еще два-три вeрованiя"... Если вдуматься в описанное ниже, то правда же можно сойти с ума. Одни спокойно взирают, другiе спокойно совершают нeчто чудовищное, позорнeйшее для человeчества, претендующаго на культурное состоянiе. И спасает только все еще остающаяся вeра в будущее, о котором, кажется, Надсон сказал:
"Вeрь, настанет пора и погибнет Ваал
И вернется на землю любовь".
Историки давали и дают объясненiя и даже оправданiе террору эпохи французской революцiи; политики находят объясненiе и проклятой современности. Я не хочу давать объясненiе явленiю, которое, может быть, и должно быть только заклеймлено со стороны общественной морали и в его прошлом и в его настоящем. Я хочу только возстановить картину и этого прошлаго и этого настоящаго.
Пусть соцiологи и моралисты ищут объясненiе для современной человeческой жестокости в наслeдiи прошлаго и в кровавом угарe послeдней европейской войны, в паденiи человeческой морали и в искаженiи идеологических основ человeческой психики и мышленiя. Пусть психiатры отнесут все это в область болeзненных явленiй вeка; пусть припишут это влiянiю массоваго психоза.
Я хотeл бы прежде всего возстановить реальное изображенiе и прошлаго и настоящаго, которое так искажается и под рeзцом исторических изслeдованiй и в субъективной оцeнкe современнаго практическаго политика.
По плану моя работа естественно распадается на {9} три части: историческiй обзор, характеристика "краснаго террора" большевиков и так называемаго "террора бeлаго". Лишь случайное обстоятельство побудило меня выпустить первоначально как бы вторую часть работы, посвященную "красному террору".
Прозвучал выстрeл Конради, и подготовка к лозаннскому процессу2 заставила меня спeшно обработать часть того матерiала, который мнe удалось собрать.
И если я выпускаю в свeт свою книгу теперь, то потому только, что в данном случаe ея внeшняя архитектоника отступает на заднiй план перед жизненностью и актуальностью самой темы.
