– Вы – дочь Обри Лаймана? – спросил Костейн.
– Да, – гордо сказала Кетти.
– О, и какой же пост он теперь занимает?
– Он умер пять лет назад.
– Мои соболезнования, – произнес он небрежно. В его интересы входило разузнать что-нибудь о положении и репутации семьи, но у него не было времени сделать это. – Моя семья поддерживала с ним отношения несколько лет назад, – гладко соврал он. – Вы позволите мне навестить вас как-нибудь?
– Мы будем рады принять вас, – улыбнулась она. Ее застенчивая улыбка сказала ему, что она восприняла этот жест как персональный комплимент. Не пора ли на этом покончить со своей безалаберностью?
– Вы будете дома сегодня вечером? – спросил он.
– Ох, да, мы редко выходим. Я имею в виду, в такую погоду, – добавила она поспешно, так как ей не хотелось, чтобы у мистера Лавла создалось представление, что она не выезжает в свет.
– Кажется, что у нас все-таки будет белое Рождество. – Лорд Костейн улыбнулся, надевая шубу. – Я не знаю, как благодарить вас, мисс Лайман. – Он взял свою шапку и шарф.
– Вспомните о нас, если вам понадобится перевести документы.
– Обязательно.
Он надел шапку, открыл дверь, сказал: «Au revoir», – и исчез в темноте, проклиная себя за опрометчивое поведение. Ей определенно не терпелось сунуть нос в государственные секреты! Конечно, Лайманы не были в сговоре с французами. Однако он, кажется, вспомнил, что сэр Обри несколько лет назад жил во Франции. Известны случаи, когда дипломаты меняли шкуру. Подозрительно, что их контора так близко к Уайтхоллу. Не слишком большая контора, капитала на ней не сколотишь. Он должен навести справки и посмотреть, что удастся обнаружить.
Сидя в дядином кабинете, Кетти Лайман давила в себе волнение и чувствовала себя так, как будто сама стала героиней одного из романов миссис Рэдклиф. Единственное, чего не хватало, – так это древней дубовой рощи и готического замка, но главный герой с лихвой компенсировал их отсутствие. Она с наслаждением представила, как будет хранить такой замечательный секрет от Гордона. Уж ему бы точно захотелось участвовать в этом!
Лорд Костейн возвратился в Генеральный штаб, имея достаточно времени, чтобы вернуть записке первоначальный вид. К счастью, ни секретаря Косгрейва, ни младшего помощника на месте не оказалось. Он снова нагрел тонкое лезвие и вернул на место восковую печать, причем так, что даже его натренированный глаз не мог обнаружить никаких погрешностей в ее целости. Ему было неприятно отдавать такое важное сообщение человеку, который провел последние два часа, поглощая вино. Как только в половине шестого вернулся Косгрейв, Костейн сразу же отправился с переводом письма к лорду Кестлри, так как дело было слишком срочным.
