— Так это же и здорово! — воскликнула госпожа Воронофф.
Галински вжал голову в плечи…
— Не понимаю, — сказала госпожа Воронофф, — неужели вам не хочется через что-то преступить?! Это же самое интересное! Вы посмотрите на себя, ну что это такое, скучный взгляд, в глазах какая-то плесень завелась… Это у таких-то парней! Я предлагаю вам интересное дело! И хорошие деньги! Вы знаете, сколько мне лет? Ну угадайте!
— Около сорока, — сказал я. Причём вполне искренне.
— Как бы ни так! — расхохоталась она. — Мне скоро стукнет семьдесят!
После этого её признания Галински побледнел ещё больше.
— Вы видите, я этого не стесняюсь! — кричала госпожа Воронофф. — Наоборот! Мои года — моё богатство! Вы знаете, сколько я перевидала на своём веку?
— Могу себе представить, — пробормотал Галински.
— Что вы можете представить? Что вы вообще знаете? Вы знаете, что я плавала на атомной подводной лодке? Пять лет, а?
— Туда же таких не берут… — сказал я.
— Каких таких?
— Женщин…
Я бы ничуть не удивился, если бы госпожа Воронофф в этом месте призналась, что она и не женщина, подбросила в воздух парик…
Но этого не произошло…
Однако то, что она говорила, было ещё более абсурдно, дико, громко, и я понял, что следом за Галински впадаю в транс — меня всё сильнее вжимало в спинку кресла…
— … а потом я вышла замуж! — кричала она. — Но не за этого дебила, — она кивнула в сторону своего юного мужа, который продолжал ходить кругами по холлу «Четырёх времён года»… — Мой муж был самый богатый человек в Residential Area… Дом напоминал Зимний дворец… Он умер, к сожалению… И вообще: все умерли, все умерли, все умерли… Я одна осталась, понимаете? Капитаны, с которыми я плавала, русские мужья — а их было четверо, — и все умерли… Матросы… Туда же… Осталась я одна…
Я увидел, что Галински в ужасе озирается по сторонам, и госпожа Воронофф это тоже прекрасно видела, поэтому она не могла отказать себе в удовольствии повторить, существенно увеличив громкость собственного голоса: «Все умерли!»
Галински больше не проронил ни одного слова, я же из чувства самосохранения попытался перевести разговор на другую тему, но госпожа Воронофф схватила меня за рукав, заглянула в глаза и спросила:
— Вы согласны?
Как-то так получилось, что мы сидели с ней рядом, может быть, официант, повинуясь её жесту, передвинул её кресло вместе с ней поближе к моему, я не заметил… А может, госпоже Воронофф вообще повиновались теперь стулья, сундуки, танкеры, танки… Единственная проблема у неё была с синхронизацией… Зачем? — я чуть было не спросил её, но осёкся, подумав, что это вызовет новую сорокаметровую волну…
