По-моему, отец во сне называл ущелье пещерой и что-то говорил о наскальной живописи… А может быть, и нет, я теперь уже не так хорошо помню сон; с другой стороны, отец всю жизнь так много говорил со мной о живописи наяву… Пока не договорился.
Пока я не пришёл в больницу, где он лежал после того, как не вписался в очередную схему полёта…
Наяву его не закрутили воздушные потоки — так, чтобы он уже не мог даже приблизительно указать свои координаты после того, как рухнул…
Впрочем, ему достаточно было просто позвонить спасателям, они нашли бы его по сигналу мобильного…
Но сказано ведь было, что это сон…
Отец во сне намекнул, что мы во сне, и после этого я проснулся…
А наяву, примерно за месяц до этого, отец мне сказал, что он не отец…
И я решил, что его слова надо записать, по крайней мере…
Но прежде ещё немного про сон, потом я ведь окончательно забуду… Мне кажется, что Ахим лежал там где-то в районе Голубых Скал возле Тегерензее…
Может быть, это опять же — детские воспоминания виноваты, Ахим меня туда брал с собой, ещё совсем маленького, в рюкзачке…
Это было ведь вообще не Alpenraum — то, откуда звонил отец, а Alptraum[2], хотя… По сравнению с тем, что случилось наяву, не такой уж это был и кошмар…
Потому что наяву отец говорил со мной из перифокальной зоны мозга… Причём, по словам нейрохирурга, таких зон у него было несколько, так что, из какой именно — точно неизвестно…
После того, как он не вписался в составленную им самим схему…
Отец ударился, точнее, бился, пока долетел, о стену кривой, как Пизанская башня, шахты…
Его оттуда, конечно, достали…
В больнице делали всё, что могли…
Но сделать смогли немного, так что в каком-то смысле отец был прав, когда говорил, что вертолёт не имеет смысла…
Хотя из шахты — наяву — его достал, конечно же, не вертолёт…
Я понимаю, почему я так долго цепляюсь за такой пустяк, как этот сон… Просто он меня устраивает немного больше, чем явь… Отец разбился, но ведь это не первый раз, это бывает с ним/главное, что он снова остался жив… И при этом — моим отцом…
Но мне всё равно не удастся поменять местами явь и сон…
Однако что наяву, что во сне отец мой был трюкачом… Довольно известным не только в Германии и её окрестностях… Он принадлежал к числу лучших в мире «basic sportsmen», зарабатывал на жизнь исключительно затяжными прыжками с гор, небоскрёбов и монументов…
Или превращался в бумажного змея и летал — с кислородной маской — на такой высоте, где летают разве что ещё истребители с изменяющейся геометрией крыла…
