Белка тем временем встала перед дверью, расставила лапки в стороны, глубоко вдохнула и громко хлопнула. Потом потерла звериные ручки и хлопнула снова.
– Ора! – разозлилась я, – Сейчас сюда вся стража сбежится! Колдуй давай!
Белочка искоса посмотрела на меня и обиженно «цокнула» вполголоса. А затем рыжей молнией метнулась к картине, запрыгнула на голую каменную стену и, держась за гладкую поверхность аки Спайдермен, слегка приподняла край тяжелой рамы.
Спустившись вниз, шестой Хранитель Предела Ора протянула мне железный ключ.
– И это все колдовство прославленных Хранителей? – скептически подняв брови, спросила я.
– Не нравится – давай обратно, – мрачно огрызнулась та, потянувшись за ключом.
– Нет, такого чуда я еще не видывала за свой короткий век! – поспешно заверила я сердитую белку.
Вообще, из всех пока что знакомых мне Хранителей Ора обладала самым скверным характером. Я уже с тоской вспоминала вечно сверкающую белоснежными зубами Фариту и жизнерадостного Маргуса. А также странную, но удивительно притягательную Сухву. Хоть она и не относилась к этим великим магам, я к ней испытывала в высшей степени дружеские чувства.
– Ты спасать своего ненаглядного волка собираешься? – прервала мои размышления белка.
Красно-синий бумеранг! Буран!
Я быстро вставила ключ в замочную скважину. Если честно, логика (которая, как говорят, у женщин не идеальна) шептала мне, что он не подойдет – какой идиот станет хранить ключ от темницы за картиной перед дверью этой самой темницы?! Но тот легко повернулся с тихим щелчком. Не обращая внимания больше ни на что вокруг, бросилась к Бурану. Он не шевелился и, похоже, даже не дышал.
– Буран, Буран! – зарыдала я что было сил, тряся его за плечи.
– Саша? – услышала удивленный голос.
– Живой! – еще пуще зарыдала, размазывая слезы по куртке волчонка.
Тут почувствовала, что меня обхватили сильные руки, и испуганно дернулась. Оказалось, пока я занималась полезным делом (заливала слезами горя, а потом радости грудь Бурана), Ора успела снять с него цепи, и теперь волчий маг нежно прижимает меня к груди и гладит по грязной голове грязными руками.
Осознав весь этот ужас (грязь, милостивые Боги, грязь!), быстро отстранилась от друга и, неуверенно улыбаясь, высказала предположение, что нам нужно побыстрее отсюда топать. Ора и Буран согласно покивали, и мы втроем покинули темницу.
Сначала шли быстро, но скоро я стала замечать, что дышит Буран тяжело, все чаще отстает, и, наконец, он прислонился к стене и медленно сполз на пол.
