10 ноября
Миша пришел к обеду сердитый и неприятно придрался, что нет свежего калача. Вечером мы были с ним в театре, давали «Царь Федор Иоаннович» А.К. Толстого. Играли хорошо, хотя был шарж на всем, перехитрили желание реализма, кричали, суетились на сцене. Был С.И. Много пришлось говорить с ним сегодня вечером, и никогда я больше не убедилась, как сегодня, что он человек совершенно неподвижный, безжизненный, бесстрастный. Не в смысле брани, а прямо, констатируя то, что есть, про него можно сказать, что он только «жирный музыкант», как Л.Н. его часто называл в припадке ревности, – и больше ничего. Внешняя доброта его – это внутреннее равнодушие ко всему миру, исключая звуков, сочинения музыки и слушанья ее.
11 ноября
Пришел Миша поздно домой, а я сидела, шила и все ждала его. Он пришел с таким трогательным и, кажется, искренним раскаянием, целовал меня, умоляет не плакать, а я уж не могла остановить накипевших страданий, что я успокоилась на это раз.
А сама я тоже плоха. Боюсь мании траты денег, боюсь глупости наряжания себя, – и все это теперь составляет тот мой грех, от которого не могу удержаться.
13 ноября
Вчера обедали у меня: С.А. Философова, Е.П. Раевская, дядя Костя, Гольденвейзер. Прочли статью Д.А. Хомякова о предисловии Л.Н. к сочинениям Мопассана, и там же упоминается о статье Л.Н. «Об искусстве». Слово «католицизм», вставленное ввиду цензуры вместо «церковность», очевидно сбило Хомякова и он не понял потому общего характера статьи Льва Николаевича.
Записываю позднее
Выехали 13-го в Ясную Поляну: Маруся, Саша, Миша и я. Очень все радовались этой поездке, всю дорогу смеялись. Приехали на Козлову Засеку с почтовым в 11 часов вечера, ехали при луне по страшной грязи, и дождь моросил, и туман белый. Но хорошо в деревне и очень хорошо в Ясной Поляне. Застали всех здоровыми, ласковыми. Маша, кажется, ничего. Доктора говорят, что могло движения ребенка вовсе не быть, а еще будет, а она себе вообразила движение, или просто соврала и себе, и нам. Она очень весела и бодра, и такая беленькая, нежная и хорошенькая.
Л.Н. был со мной очень нежен и страстен, на что я не могла ему ответить.
14 ноября
Говорили много с Левочкой-мужем о Мише, обо мне, о работе Л.Н. Он говорит, что со времен «Войны и мира» не был в таком художественном настроении и очень доволен своей работой над «Воскресением». Ездил он верхом в Ясенки, бодр, крепок телом и очень приятен духом, и все это оттого, что работает над свойственным его натуре художественным трудом. И еще (в области материальной) оттого, что не утрачивает физической любовной способности.
