Вчера утром, после нашей ночной неприятности, встала разбитая, и вдруг Л.Н. мне вводит Мишу, внука. Я очень обрадовалась этому чистому, свежему элементу – этому здоровому, милому, умному ребенку. Весь день вчера с ним провозилась: возила его в Зоологический сад, в игрушечные лавки, в кондитерскую, в Кремль. Он всему радовался, но ничему не удивлялся. Так что вчерашний день мне весь был от Бога наградой за ночную неприятность от мужа.
17 марта
Вчера переписывала письмо Льва Николаевича «О помощи духоборам», желающим выселиться за границу. Л.Н. думает, что «Петербургские Ведомости» его напечатают, а я уверена, что нет. Помощь двоякая: найти им место для выселения и собрать для этого денег. Их 10 000 человек; сколько же нужно денег?
Вечером был знаменитый скульптор Антокольский. Говорили об искусстве: Л.Н. из своей статьи; Антокольский говорил, что лучшая задача искусства – изобразить душу человеческую. Держу все корректуры 15-го тома, сегодня еще не принесли; скоро кончу. – Опять переписывала письмо Л.Н., он его все перемарал. – Езжу по делам и платьям к лету уже. С Л.Н. очень дружно и хорошо. Надолго ли? Собираюсь в Петербург на несколько дней послушать Вагнера и симфонию Сергея Ивановича Танеева. Ее будут играть в первый раз 21-го, и это его первая симфония.
Приехал Андрюша. Илья и маленький внук Миша уехали еще третьего дня вечером, и мне очень грустно было расставаться с Мишей, но не надо привязываться больше к детям, их слишком больно терять, если они умирают.
Л.Н. сегодня говорит: мне 32 года, я отлично спал и готова свежа. Жаль, что он свои духовные силы тратит на разные письма.
А вдохновенья на писанье настоящего нет как нет! Старость мешает, вероятно.
Все суровая зима. Сегодня с утра было 10 градусов мороза и ветер, и холод, несмотря на солнце.
18 марта
Все было хорошо, жили дружно. Сегодня читаю корректуру «Предисловия» Льва Николаевича к «Современной науке» Карпентера и вдруг вижу, что все не то, все изменено. Я очень удивилась и обиделась. Когда ее набирали в «Северном Вестнике», я просила Л.Н. дать мне последние корректуры, чтоб я могла дать в набор 15-й части в окончательном виде статью Л.Н. Теперь я ему упрекнула довольно спокойно, что он меня обманул; он ужасно рассердился. Эти неприятности бьют по старым ранам, и делается невыносимо. Скрыл он от меня последнюю корректуру, чтобы соблюсти выгоду «Северного Вестника» и не задержать его выхода. Внесение поправок в мой экземпляр все бы один-то день взяло.
