В детстве Мэйл получал невероятное удовольствие, когда мучил животных, сдирал шкуру с кошек и поджигал собак. Затем он стал нападать на других детей, мальчиков и девочек, став главным задирой среди сверстников. В четвертом классе преследования девочек начали носить сексуальный характер. Он стаскивал с них трусики и засовывал внутрь пальцы. Он еще не понимал, чего хочет, но уже был близок к этому.
В пятом классе, крупный для своего возраста, Мэйл стал ездить в большие магазины в Роуздейл и Ридждейл, где подлавливал деревенских ребятишек около игровых автоматов и отнимал у них деньги.
Он носил с собой детскую бейсбольную биту, потом – нож. В шестом классе учитель естествознания, который одновременно был тренером по футболу, отшвырнул его к стене, когда услышал, как он назвал девочку неприличным словом. Через неделю дом учителя сгорел дотла. И еще пять домов, принадлежавших родителям детей, которые оказывали ему сопротивление.
В июне после шестого класса Мэйл поджег дом пожилой пары, державшей последний в своем роде семейный магазин, торговавший продуктами, на восточной окраине Сент-Пола. Хозяева магазина спали, когда дым начал пробираться в спальню из-под двери, и умерли почти одновременно, задохнувшись на верхней площадке лестницы.
Умный коп, который занимался поджогами, в конце концов вычислил Мэйла и его поймали.
Он отрицал свою вину – и так ни в чем и не признался, – но все знали, что это он. Полицейские привезли Энди, чтобы она взглянула на их добычу, и он рассказал ей о своей жизни ровным, равнодушным голосом, при этом его детские глаза нахально путешествовали по всему ее телу, от груди до бедер. Он ее напугал, что ей совсем не понравилось. Она не привыкла бояться детей…
В двенадцать лет уже стало ясно, что Мэйл будет очень рослым мужчиной. Кроме того, у него были мощные мускулы, постоянно напряженное лицо и жесткие, точно два холодных камня, глаза. Он рассказал Энди про своего отчима.
– Когда ты говорил, что он бил тебя, ты имел в виду кулаками? – спросила она.
Мэйл фыркнул и ухмыльнулся ее наивности.
– Как же, кулаками! Ублюдок доставал из кладовки железную палку – знаете, такую, на которую вешают одежду – и порол меня этой штукой. Мою старушку он бил тоже. Ловил на кухне и мордовал до тех пор, пока не уставал, не обращая внимания на ее крики и слезы. Вся кухня была в крови, как будто ее обмазали кетчупом.
– И никто ни разу не вызвал полицию?
– Почему же? Только копы ничего не делали. Моя мамаша говорила им, что соседей не касается то, что происходит в ее доме.
