- Почти в ту же самую минуту наши части двинулись в последнюю атаку на Пилу, - рассказывал капитан Хромы ровным, бесстрастным голосом. - Через полчаса город был взят. Матвеева нашли там же, где он упал, сбитый зенитками. Да, - тем же тоном добавил Хромы, - да... Я очень его любил.
Ловушка под Науэном
Нас собралось несколько летчиков. Когда я спросил, испытал ли кто-нибудь из них смертельную опасность, капитан Хромы взглянул на меня так, словно хотел пронзить насквозь. Я уже привык к этим взглядам и не особенно реагировал на них. И на этот раз, задавая свой довольно-таки банальный вопрос, типичный для газетчиков, пишущих затем всякий вздор о "неустрашимой отваге в смертельном бою", я заранее предвидел, что встречусь со сверлящим взглядом насмешливых зеленых глаз капитана Хромы.
Я тут же начал рассказывать об одном из своих полетов, во время которого мне действительно пришлось немало пережить. Я думал, так мне будет легче выудить у ребят больше подробностей. Хитрость удалась: я нашел нужный тон, и каждому из присутствующих захотелось поделиться воспоминаниями.
Меньше всего я ожидал, что первым на эту уловку "клюнет" подпоручник Сушек. Мне он всегда казался робким и молчаливым. К тому времени, когда на его счету было уже двадцать пять боевых вылетов и четыре воздушных боя, ему не исполнилось еще двадцати трех лет. Это был высокий, крепкий и, очевидно, очень сильный человек с русыми волосами и добродушными голубыми глазами. Он производил впечатление расторопного и отважного, но замкнутого парня, привычного к тяжелому труду пахаря или лесоруба. Подпоручник Сушек говорил с заметным русским акцентом, и в этом не было ничего удивительного: поляк по национальности, он родился и вырос в Советском Союзе.
О том, что с ним произошло во время боев на Висле, Сушек рассказал буквально в нескольких словах. Снаряд попал в картер мотора его самолета. Это случилось в тот момент, когда Сушек, обстреляв немецкие танки, атаковавшие позиции повстанцев, взмыл вверх над крышами пылающих домов Варшавы. Резкий толчок вырвал у него из рук ручку управления, и самолет, завихляв, начал отклоняться от курса. Сушек был уверен, что снаряд повредил рулевое управление. Он сразу понял, что спасения нет, так как от земли его отделяло всего каких-то двести метров и он не смог бы даже воспользоваться парашютом. Сушек все же инстинктивно схватился за ручку и потянул ее на себя, и - о чудо! - самолет возвратился в прежнее положение и пошел вверх... Значит, рулевое управление цело!
