— Как же вы можете это знать?
— Вот и знаю! У меня в запасе множество тайн. Ночью, к примеру, я вижу точно так же, как днем, и все сразу разгадываю.
Он снова взял ее за руку. Она улыбнулась.
— Если вы так хорошо в темноте видите, почему же тогда вы приняли мою лопатку за парусину.
На сей раз не выдержал Бизонтен, расхохотался обычным своим смехом, похожим на птичий клекот, и разбудил Пьера.
— Ловко вы меня отбрили! Сдаюсь!
— Почему это ты сдаешься? — сонно спросил Пьер.
— Потому что снег одолел, черт бы его побрал! И тебя тоже. Навалило небось футов семь, не меньше, сам увидишь, что теперь получится!
— Да ты совсем с ума спятил! — бросил Пьер, подымаясь со своего ложа. — Семь футов за одну ночь.
— Да ты сам посмотри.
Бизонтен отодвинул верх полотнища, не развязывая веревок, и его собеседники могли убедиться, что слой снега не доходит всего футов двух до дужки.
— Ну и чертовщина, — присвистнул Пьер, — да это же прямо наваждение какое-то!
— А при таком ветре сзади еще больше намело.
Эти слова подмастерье произнес веселым тоном.
— Значит, мы пропали, — тоскливо проговорила Мари. — Зачем мы не остались в Лявьейлуа.
— Да замолчи ты, наконец, — прервал ее сетования Пьер. — Уж там бы ты в живых не осталась.
— А здесь, что здесь-то с нами будет?
Бизонтен крепко сжал ее руки:
— Не бойтесь ничего, границу мы перейдем. Еще два-три денька — и перейдем.
Потом нагнулся к Пьеру:
— Бери лопаты. Будем пробиваться.
Он осторожно отодвинул край парусины, а Пьер стряхнул с нее снег. Когда им удалось выглянуть наружу и осмотреться, оба с облегчением вздохнули — оказывается, снежный покров был не везде одинаково высок. Вихрем намело огромные сугробы. Однако в общем-то снег достигал футов трех, не больше.
Небо по-прежнему хмурилось, этот темно-серый свод сулил новый снегопад и новые порывы ветра, хотя он и сейчас дул, но не с такой бешеной силой, как вчера.
Из соседних повозок тоже вылезали люди. Расчищали снег. Дылда Сора, бросив действовать лопатой, злобно взглянул на Бизонтена.
— Пропали мы. Вот-то волкам раздолье будет.
— Ничуть не бывало, — спокойно возразил подмастерье, — волки на зиму никогда в горах не остаются. Только сумасшедшие могут сюда в такое время забраться! А волки-то, они не сумасшедшие!
— Тебе все смешно, — огрызнулся Сора. — Сумасшедший — это как раз ты и есть. Кому в башку пришла мысль полозья приделать? Тебе. Это ты твердил — подальше, мол, нужно держаться от дороги. А сейчас доигрались!
