Туча перемещалась быстро, оставались считанные мгновения, которые одновременно казались мне ничтожными и бесконечными. Я отчетливо видела, как тянется одна рука господина Ремо к кинжалу, второй же он собирался вот-вот подать знак сообщникам; лицо Гако Эттани покрылось испариной, слишком обильной даже для столь душной обстановки; совсем неподалеку замер Вико, несмотря на опьянение, уловивший изменения в позе Ремо Альмасио и понявший, что жить ему осталось меньше минуты. Наверняка все подумали, что понтифик впал в пьяное оцепенение, но мне было ясно - он покорно ждет удара. Тоска, исходящая от всей его нелепой перекошенной фигуры, породила невыразимую горечь в моей душе. Хоть это и было чрезвычайно глупо, но я почти верила в то, что Вико сейчас мысленно прощается со мной, ведь во всем храме, наверное, не нашлось бы человека, который не ненавидел бы понтифика и согласился бы выслушать его последние слова.
Ужас, охвативший меня, стал настолько нестерпимым, что мысль, ошарашившая точно вспышка молнии в ночи, оказалась роковой. Я не знала, получится ли у меня хоть что-то, но раздумывать было некогда. Опередив движение Ремо Альмасио на долю секунды, я вскочила со своего места, повернулась лицом к прихожанам, и издала истошный вой, немедленно отозвавшийся испуганными вскриками.
-Вижу!.. - завизжала я, закатив глаза. - Истинно вижу - грядет гнев божий! Кары его ждут Иллирию!..
И я снова завыла, вцепившись себе в волосы и раскачиваясь из стороны в сторону, как это делают безумцы.
- Откровение господне было мне послано, - сбивчиво кричала я, захлебываясь и подвизгивая. - Скоро, скоро падет проклятие на город, и будет оно столь ужасно, что каждый, за кем есть грехи, подвернется страшным мукам! Огонь будет жечь им глаза, но не выжжет, и сами они будут молить бога о слепоте, не в силах вынести ужасные зрелища!..
В то время как я, беснуясь и потрясая руками, выкрикивала бессвязные лжепророчества, туча все же закрыла солнце и в храме стало сумрачно. Невинное происшествие, которое никто бы не заметил в другое время, сейчас произвело сильное впечатление на горожан. Даже у тех, что сидели на скамьях, вырывались возгласы ужаса, иллирийцы же более простого происхождения вовсе потеряли голову, так что мне с трудом удавалось перекрикивать шум, усиливавшийся в храме с каждой секундой. Я, словно не видя ничего вокруг себя, все так же крича первое, что придет в голову, двинулась к алтарю, оттолкнув руки Гако Эттани, пытавшегося меня остановить - впрочем, довольно неуверенно. Лица господина Ремо я не видела, но судя по тому, что он мне помешать не пытался, происходящее вызвало у него, по меньшей мере, растерянность.
