Размышляя о глубине своего морального падения, я сидела перед открытым окном, сквозь которое в комнату вползала сырая осенняя прохлада, и ждала появления Вико. Я не была уверена в том, что он появится вновь сегодня ночью, но в душе надеялась на это.
Он пришел около полуночи, снова дав о себе знать тихим окликом из ветвей. Видимо, Вико был довольно ловок, вопреки впечатлению, производимому его грубовато скроенной фигурой, так как не произвел особого шума, забираясь на дерево, - я даже не заметила, когда он там появился. Через подоконник он тоже перемахнул умело, несмотря на недостаток освещения - я не рискнула зажечь свечу и ждала его в темноте. Лишь закрыв окно и плотно задернув занавески, я зажгла небольшой огарок, в свете которого заметила в лице Вико тщательно скрываемое довольство - конечно, он бы в том не признался, но я готова была поклясться, что понтифик тоже ждал нашей сегодняшней встречи.
- Я слышал, что господин Альмасио сегодня вновь поразил своим нескромным поведением весь дом? - с невинным видом осведомился мой ночной гость, и к нашему обоюдному удовлетворению началась новая беседа.
Я, памятуя о своей утренней тревоге, немедля спросила Вико, что он знает о молодом Тео Альмасио. Вико, явно испытывая досаду, признался, что ничего дурного про Тео не слыхал.
- Он всегда был тих и скромен, проводил все свое время в кругу учителей и редко покидал дом Альмасио. Поговаривали, что Ремо желал отдать ему во владения поместье где-то в провинции, так как юноша этот слишком мягок для столичной жизни. В последнее время меня терзали сомнения насчет того, что Ремо отпустит от себя сына... - последнюю фразу Вико произнес задумчиво, и я поторопилась спросить:
- Но почему? - хотя не понимала толком, зачем мне об этом знать.
На лице Вико промелькнуло выражение затруднения, свойственного людям, которые привыкли хранить свои догадки при себе и ни с кем ими не делиться, так как измышления эти частенько оказывались самого черного свойства.
- Все из-за маленькой милой Флорэн, - сказал он. - Последняя жена Ремо Альмасио погибла уж лет пять тому, и он затосковал по временам, когда в его доме имелась женщина, полностью находящаяся в его власти. Вы сами понимаете, Годэ, что Альмасио мог найти невесту для сына в доме куда более богатом и знатном, чем ваш. Но выбор его пал на Эттани, и тому есть объяснение. Гако готов платить любую цену за то, чтобы приблизиться к Альмасио, поэтому закроет глаза на любые неблаговидные поступки в отношении своей дочери. При этом в браке между юными наследниками нет ничего предосудительного. Если бы старый Альмасио решил жениться на Флорэн сам, то могли бы воскреснуть старые темные слухи, вредящие его репутации борца с мерзким развратником Брана. Ему приходится печься о своей репутации и изыскивать другие способы потешить свои желания. Сын Ремо слишком слаб и юн, чтобы защитить свою жену, так что она окажется в полном распоряжении своего свекра и повторит судьбу его жен, разумеется. Точнее говоря, повторила бы, но...
