Я, не в силах выдержать его взгляд и испытывая боль от каждого произнесенного слова, сгорбилась и отвела глаза.
- Конечно, я прав, - удовлетворенно сказал Ремо. - Даже если бы он хотел тебе чем-то помочь, то не смог бы. Жалкое отребье, полностью зависящее от воли своего отца. О, если бы я действовал согласно первому же своему побуждению, то убил бы тебя, а к вечеру держал бы в руках голову Вико. Но, когда я поразмыслил, в этой истории меня заинтересовало другое: Вико сохранил в тайне вашу связь, что для него совершенно несвойственно. Что-то удержало его от огласки, а ведь именно благодаря ей он смог бы уязвить меня так сильно, как никогда ранее. И в храме нас не ждали люди Брана... Стало быть, даже это ничтожное существо способно на некие чувства. Он любит тебя, не так ли? Любит, насколько это возможно для Брана? Ну?!
- Не знаю, - тихо промолвила я.
Ремо засмеялся:
- Ну еще бы. Ты невероятно глупа, Годэ. Я разочарован. Частично из-за этого я и не убил тебя пока что. Что толку злиться на дверь, о которую расшиб лоб, или на камень, прищемивший тебе палец? Я предложил тебе стать моей женой, и ты, зная, что вскоре Альмасио станут править городом, выбираешь Вико Брана! Презреннейшее из существ, которое я даже не назвал бы мужчиной. Из желания досадить мне, он развлекался с тобой, а затем оставил, зная, что я не прощу тебе измены. Ты безмозгла, как и те дверь с камнем. Нет, я даже не ненавижу тебя, а презрение - не столь веская причина для убийства. Я ненавижу Вико. Долго ли Брана будет тосковать, если услышит о твоей смерти? День, два, неделю?.. Этого недостаточно, разумеется. Поэтому пусть пока мучается в неизвестности. Уверен, что он уже знает, что я увез тебя из дома Эттани. Для прочих объявят о твоей тяжелой болезни после приступа в храме, но Вико известна правда, и каждую минуту он будет ожидать новость о том, что найден твой изуродованный труп.
Он давно уж отпустил мою руку, но я стояла неподвижно, понимая, что все равно мне никуда не сбежать. Низ платья давно промок, а босые ноги заледенели - волны то и дело докатывались до того места, где мы стояли.
- А вскоре, милая Годэ, наступит день нашей свадьбы - остался всего месяц, и вряд ли за это время Брана объявят мне войну в открытую, - продолжал Ремо, голос которого стал вкрадчивым. -Ты появишься рука об руку со мной, живая и здоровая, как ни в чем не бывало. Брана, разумеется, будут приглашены. И ты, улучив минуту, передашь Вико записку с просьбой о встрече, на которую он не сможет не прийти, хоть сейчас все Брана и настороже. Ты сумеешь его попросить как следует, Годэ, я знаю. Его появление в назначенный час буду ждать я. Последнее, что он узнает перед смертью - то, что ты его предала, как до этого предала меня. Ты будешь наблюдать, как я его убью, и он будет смотреть тебе в глаза...
