«Ницше за твои слова расцеловал бы тебя прямо в немытую рожу и даже не вздрогнул бы от омерзения…» — со злостью, подумал Найденов, а Жилин, словно уловив его настроение, поспешил сменить тему разговора:
— А что, вашбродь, хорошую я тебе вестю сообщил насчет войны?
— Да, Егор Власыч. Но видно, что затеяно все по большому счету.
— Ты, вашбродь, если все хорошо будет, за меня словечко замолви. Ты скажи начальству своему, что я завсегда душой был ваш, что собою рисковал, а помогал вам, спасал!
— Скажу, Егор Власыч.
— Уж ты посодействуй, вашбродь, мне при законной власти, когда она придет. Я бы дело здесь поставил с размахом, широко. Все Пермское бы работало не поодиночке, а в одной, значит, упряжке… Эх-ма… — Он сжал бороду в кулаке.
— Посодействую, Егор Власыч, — обещал Найденов, а сам думал, что вряд ли будет стараться для этой гориллы; если же что и сделает, то лишь после того, как вырвет обратно из его лап все свои деньги, золото и драгоценности, которые он обменял у Жилина в течение прошлых лет на муку, соль, сахар, мануфактуру и боеприпасы.
Только теперь ему стало понятно истинное лицо Жилина и его планы. Нет, не только из чувства благодарности за спасение от расстрела помог он Найденову с женой добраться до Пермского, втайне от сельчан приютил у себя, а затем укрыл в зимовье в горах, где они живут и по сей день. Сколько уже отдал ему Найденов золотых рублей, дорогих камней и колец… Впрочем, Жилин, наверное, не постеснялся бы даже ценой жизней Найденова и Наташи забрать все это одним разом, если бы не ждал страстно возврата белых, не рассчитывал на поддержку Найденова. Вот почему тот мог чувствовать себя в относительной безопасности, особенно сейчас, когда начался конфликт на КВЖД и явственно предполагались большие перемены.
А Жилин, словно в подтверждение этих мыслей, становился все словоохотливей, все угодливей и щедрей.
— Вашбродь, — говорил он, — я все для тебя припас: и мучицы, и маслица сливочного, и сахара. И порох есть, и соль. А это от меня супружнице вашей. Конфеты. Деньги? Что ты, вашбродь, никаких денег! Что для меня деньги! Вот еще платок для супружницы вашей, Натальи Ксаверьевны!
Может быть, всему виной было выпитое, а может быть, сильнее хмеля будоражило душу, возвращало в прежнее состояние так давно ожидаемое известие о нападении на Советы, но стал Найденов менее сдержанным, более самоуверенным и даже заносчивым по отношению к Жилину, чего, впрочем, тот или не замечал, или принял как должное.
