Каждое дело исполняй как последнее в своей жизни.
Ни с кем не случается ничего, что не дано ему вынести.
Хоть бы и с трудом тебе давалось что-нибудь – не признавай это невозможным для человека, а напротив, что возможно и свойственно человеку, то считай доступным и для себя.
Каждый стоит столько, сколько стоит то, о чем он хлопочет.
Безразлично, будешь ли ты наблюдать человеческую жизнь в течение сорока лет или же десяти тысяч лет. Ибо что увидишь ты нового?
Несчастный я, такое со мной случилось!.. Нет! Счастлив я, что со мной это случилось, а я по-прежнему беспечален, настоящим не уязвлен, перед будущим не робею. Случиться-то с каждым могло такое, но беспечальным остаться сумел бы не всякий.
Искусство жизни более напоминает искусство борьбы, нежели танцев. Оно требует готовности и стойкости и в отношении к внезапному, и непредвиденному.
Люди рождены друг для друга.
Не сделаешь ничего человеческого хорошо, не соотнеся это с божественным, и наоборот.
Не все же разглагольствовать о том, каким должен быть человек, пора и стать им.
Старайся расположить к себе современников. Те, кто предпочитает гнаться за славой у потомства, забывают, что грядущие поколения ничем не будут отличаться от настоящего, которым они тяготятся. И эти поколения тоже смертны.
Не довольствуйся поверхностным взглядом. От тебя не должны ускользнуть ни своеобразие каждой вещи, ни ее достоинство.
Наша жизнь есть то, что мы о ней думаем.
Самый презренный вид малодушия – это жалость к самому себе.
Кто видел настоящее, тот уже видел все, бывшее в течение вечности, и все, что еще будет в течение беспредельного времени.
Скоро ты забудешь обо всем, и всё, в свою очередь, забудет о тебе.
Чем больше человек любит самого себя, тем больше он зависит от чужого мнения.
Совершенство характера – это то, чтобы всякий день проводить как последний, не возбуждаться, не коснеть, не притворяться.
Если бы ты ведал, из какого источника текут людские суждения и интересы, то перестал бы домогаться одобрения и похвалы людей.
Не все ли равно, если твоя жизнь будет продолжаться триста или даже три тысячи лет? Ведь живешь только в настоящем мгновении и кто бы ты ни был – утрачиваешь только настоящий миг.
Нельзя отнять ни нашего прошлого, потому что его уже нет, ни будущего, потому что мы его еще не имеем.
Смерть – такое же, как рождение, таинство природы, соединение из тех же первооснов в те же. И нет в ней ничего ни для кого постыдного: нет в ней для духовного существа непоследовательности, нет и противоречия с его строением.
